Никита Велиханов - Рандеву с йети

— Но почему именно он? Он ведь не специалист-фармацевт и не эпидемиолог. Термины понятны?

— Да, понятны.

— Он, конечно, человек весьма обширных познаний, но можно было бы подыскать специалиста в конкретной интересующей вас области…

— Да, можно было бы. Но есть еще ряд условий, с которыми приходится считаться. Вы сами вторглись на нашу территорию. Есть несколько — как бы это выразиться на вашем языке? — ну, скажем так, законов или запретов (эти слова ближе всего подходят по смыслу к нашим понятиям), которые мы никогда не нарушаем применительно к вашим соплеменникам. По крайней мере, стараемся не нарушать. Вы — разведчики, пойманные на чужой земле при попытке собрать информацию, которую мы не хотели бы передавать в чужие руки. В том числе и в ваши. Вы для нас — как у вас это называется — военнопленные.

— Но у нас военнопленных не убивают. А нам, насколько я поняла, может грозить смерть.

— У вас не убивают военнопленных? — Ахх-Ишке пристально посмотрел на Ирину, и та поняла, что по крайней мере выражение издевки во взгляде выглядит очень похоже, независимо от расы.

— Но я не вижу логики. С какой стати мы будем вам помогать, если в награду за это получим смерть?

— Во-первых, никто не говорит непременно о смерти. Есть другие варианты, и совет пока не пришел к какому-либо определенному выводу. Во-вторых, эту болезнь подарила нам именно ваша раса. Мы знаем о вас куда больше, чем вы о нас. Поэтому, если мы решим вдруг силой взять то, что пытаемся сейчас получить из ваших рук, вам это обойдется гораздо дороже, чем нам. Вы — на виду. Мы — в тени. Мы всегда знали о вас и наблюдали за вами. Вы всегда подозревали, что мы где-то рядом, но никогда не могли поймать нас за руку. Мы древнее вас, мы дольше живем на этой земле и лучше знаем ее законы. С нами не стоит ссориться. И — если думать не только о своих интересах, но и об интересах своей расы — можно пожертвовать парой жизней для того, чтобы избежать множества ненужных жертв и с нашей, и с вашей стороны. К тому же есть еще соображения, которые у вас называются множеством слов с этим латинским корнем — гуманус. Гуманистические, гуманитарные. Умирают наши дети. От болезни, от которой в вашем мире умирать не принято. Я достаточно ясно выражаюсь?

— Вполне. Но пусть тогда игра будет честной.

Ирина знала, что по-английски обаяние словосочетания fair play фактически неотразимо.

— Что вы имеете в виду?

— Нас двое. Один вам нужен как медик, чтобы избавить вас от эпидемии, которая, насколько я понимаю, способна если не уничтожить вашу расу, то по крайней мере принести ей такой вред, от которого она еще очень не скоро оправится. Ставка высокая, не правда ли? Другой — то есть я — ключ к первому, гарантия того, что он, во-первых, поймет, чего вы от него хотите, а, во-вторых, станет делать именно то, что вам нужно. Вы знаете, чего хотите от нас обоих. Но в таком случае мы тоже имеем право на то, чтобы принять участие в выработке условий совместной игры, и на то, чтобы наши интересы при этом учитывались.

— Согласен, — прихлопнул воздух ладонями АххИшке, — вы говорите открыто, и в том, что вы говорите, есть свет.

Странная все-таки у них грамматика, даже по-английски, подумала Ирина. Впрочем, понять, откуда эта грамматика идет, не составляло никакого труда. Ахх-Ишке параллельно переводил разговор на астом для Ома, и уж там и открытость, и свет были представлены так, что нагляднее некуда.

— Можно начинать формулировать наши условия? — спросила Ирина.

— Да, мы готовы вас слушать.

— Первое условие — полная свобода и для меня, и для Виталия. Я имею в виду хотя бы здесь, на острове. Я до сих пор не видела его. Ом уверяет, что он жив и здоров, и йети, насколько я понимаю, лгать не умеют — в отличие от нас и (Ирина рискнула, понимая, что очень рискует) от вас. (Ахх-Ишке быстро поднял на нее глаза и коснулся пальцами воздуха, сверху вниз. Ому он этого пассажа переводить почему-то не стал.) Так что не верить ему у меня оснований нет. Но Виталий — самостоятельный человек, и не мое дело принимать за него решения. Все решения мы будем принимать только вместе с ним. И на свободе.

— Что ж, первое ваше условие вполне законно и вполне выполнимо. Мы, естественно, не собирались постоянно держать вашего друга в том состоянии, в котором он пребывает сейчас. Нет-нет, не беспокойтесь, это всего лишь сон. Крепкий здоровый сон, который никак не повредит его здоровью. К тому же это ваше условие, считайте, уже выполнено. Вашего друга разбудили. И сделали это так, чтобы в нем не было ни страха, ни ненависти к нам. Но поймите нас правильно. Вы, как заверили нас наши друзья йети, открытая книга (есть, кажется, такое выражение?). Вы доступны для общения. Мы тогда еще не знали, что вы — такой талантливый лингвист — это так называется, да? Это, конечно, делает нашу задачу много проще. Хотя, с другой стороны, вы слишком хорошо и слишком быстро учитесь. Вы уже столько всего про нас знаете, чего человеку бы знать вовсе не следовало… Но вам действительно интересно то, что вы здесь видите. И вы не способны намеренно причинить нам зло. А вот ваш друг — он книга закрытая. И мы не хотели ничего ему предлагать, ни о чем его просить и ничего объяснять, пока не договоримся с вами.