Алексей Иванов - Аллергия на «Магические Грибы»

Я, в свою очередь в долгу не осталась и подарила ей коробочку конфет «Трюфели» и ещё конфеты с водкой для её мужа Рона. Ты знаешь, она даже расплакалась при этом и стала мне ещё ближе и родней.

Крепко тебя обнимаем и целуем.

Пока, My beloved husband. Your wife and two beautiful daughters.

Офицер местного участка полиции поставил нам печати в паспорт. «Владелец этого паспорта не имеет права менять работу».

Всё! Мышеловка захлопнулась!

— Я же говорил, что это рабство! — на осунувшемся, за три недели, лице Владимира скулы стали ещё более азиатскими, нос стал ещё более вороньим, а глаза сверкали, таким пронзительным кавказским огнем, что одном домике с ним мне стало неуютно и неспокойно за собственную безопасность.

Я почувствовал себя Дюймовочкой. Я почувствовал себя маленькой девочкой из сказки Ганса Христиана Андерсена, когда её выдавали замуж за крота, она вышла наружу из норки, чтобы попрощаться с солнцем навсегда. Я такой же маленький и беззащитный. И работая в тоннеле собирая грибы, я никогда не увижу солнце.

Хотя нет. Я, пожалуй, крот. Да–да, я провожу сутки напролёт в темноте. Я роюсь в земле. Мои глаза боятся света. Они отвыкли от света. Очень выгодно иметь такого крота, как я — когда я умру, меня не нужно будет хоронить. Я так и останусь под толстым слоем компоста и торфа.

Крот. Раб ли он той земли, в которой он роется? Нет, это просто его образ жизни. Господи! Неужели это теперь будет мой образ жизни? Да, мышеловка захлопнулась. Я копаюсь в земле, и это мой образ жизни. Неужели вслед за моим образом жизни изменится и мой образ мыслей?

Не прошло и недели на нас пришли смотреть. Как в зоопарк.

Родственники Падди и Ашлин смотрят на нас, как дети глядят на живого слона в первый раз в жизни.

— Откуда ты, Александр?

— Из России.

— А откуда из России? — спрашивают таким тоном, как может спросить земляк, так чтобы потом воскликнуть: «Ба! Так мы почти что, с соседней улицы!»

— Из Марий Эл, — отвечаю я машинально.

— А где это?

Тут я осознаю, что Российская география, это предмет чрезвычайно обширный, и потому я сужаю диапазон дислокации моей родины, до понятий, по возможности, максимально известных.

— Это располагается на реке Волге, — отвечаю я, с уверенностью, что на этом картография окончена, уж Волгу то, все знают!

— А где это?

Тут я осознаю, что я тоже, до приезда в Ирландию, ничего не знал о реке Шеннон, так что, с какой наглостью я рассчитываю, услышать, что‑то иное, кроме вопросов?

— Это далеко от Тайги?

— Точно! — радуюсь я неожиданному повороту, — Это как раз примерно на границе Москвы с Тайгой, всего тысяча километров от Красной Площади.

— Ты не очень‑то похож на русского.

— Так, в принципе, каждый русский, на одну пятую не похож на русского. Я не похож на русского, на все четыре пятых. Наследие Чингисхана.

— А балалайка у тебя есть?

Я их разочаровал. Балалайки у меня не было. Так что мне со своими азиатскими раскосыми глазами следовало говорить, что я из Непала, и никто бы не испытывал на мне свою любознательность.

— Послушай, — не унимался Майкл, брат Падди, — Ну, ты наверняка можешь танцевать танец Казака? — и он присел, пытаясь изобразить, чтобы я сразу понял.

— Нет, — пряча раздражение, отвечаю я.

— Он, наверное, может танцевать как матрёшка, — робко предложила сестра Падди Мери, которой тоже было интересно поглядеть на меня со всех сторон. Она сложила левую руку на груди, а правой подперла подбородок, покачивая головой и показано улыбаясь.

— Нет, я не танцую, — ответил я, усугубляя их разочарование.

— Всё, пойдём, пойдём, — с огорчением засуетилась Мери.

— Постой, ты, главное скажи. Это правда, что на завтрак вы пьёте водку? — и Майкл открыл в удивлении рот, не дождавшись ответа.

— Да, пьём! — поддержал эту нелепость я, — это у нас так и называется: «Полный Русский Завтрак». Стакан водки и миска икры. Едим, исключительно, деревянными ложками. А овсянка у нас не на молоке, а на пиве, чтобы дети легче к водке привыкали!

— Всё очень просто! Я плачу вам за килограммы. Сколько соберёте столько и заработаете. Если будете работать быстро, вы сможете зарабатывать по 20 фунтов в час! Это называется «материальная заинтересованность». Капитализм! — весело улыбнулся Падди, всем своим видом давая понять, что эта схема оплаты настолько совершенна и подходит нам, что отказываться наивно — кто же отказывается от собственной выгоды?