Единственное, с чем можно сопоставить этот совершенно беспрецедентный по масштабу, замыслу и исполнению текст, — это не меньшего охвата (хотя и меньшего объема) труд современника Дёблина, Олафа Стэплдона: романы (опять же — романы ли? скорее, трактаты) «Последние и первые люди» (1930) и «Создатель звезд» (1937). Здесь с тем же размахом, пусть и другим, беспристрастным и сдержанным языком, изложена история человечества будущего — со всеми взлетами и падениями, вплоть до трагического и величавого конца, и история разума всей вселенной — от Большого взрыва до угасания последних звезд (в русском переводе оба романа под одной обложкой в первый и, кажется, последний раз выходили в 2005 году). Англичанин, пацифист Стэплдон был санитаром на полях Первой мировой, во время которой Дёблин по странному совпадению работал военврачом — не новым ли для всего человечества опытом массовых гекатомб (плюс тонкая нервная организация авторов), и объясняются масштабные, планетарные картины катаклизмов далекого будущего?
Чарльз Кинг. Одесса. Величие и смерть города грез. Перевод с английского О. Кириченко. М., «Издательство Ольги Морозовой», 2013, 336 стр.
Одесса — как и Питер, проект, и, как любой искусственный конструкт, поддается мифологизации (то есть упрощению) гораздо легче, чем образование естественное, — так ли мифологичны, скажем, Москва или Киев? Однако одесский миф, в отличие от питерского, существует сейчас в упрощенном, экспортном варианте: литературоцентричный город, породивший знаменитую «одесскую плеяду»; город со своим сочным и смачным языком; город, «фонтанирующий» (фонтан — вообще частотное слово одесского мифа) юмором и жизнелюбием, город патриотов, в Москве, «в диаспоре», организовавших — и активно пестующих — свой собственный клуб. Именно этот факт — равно как и то, что клуб этот несколько вычурно называется «Одеколон» (если я скажу, что пошловато и претенциозно, одесситы на меня обидятся), в значительной степени характеризует Одессу, ее «замкнутость на себя» и в то же время демонстративность. Неудивительно, что книга американского журналиста Чарльза Кинга посвящена не столько Одессе как таковой, сколько Одессе как мифу, Одессе как проекту, да и название соответствующее. Нерадостное.
Одесса призвана была стать своеобразным полюсом Санкт-Петербургу — южными морскими воротами «на пустом месте», многонациональным торговым вольным городом. Мечта столь яркая и достойная, что человек, принявший ее из охладевших рук наемника-авантюриста (на вершине своей карьеры адмирала) Дерибаса, сумевшего убедить Екатерину «построить с нуля свой собственный город», — гонимый у себя на родине роялист дюк (герцог) де Ришелье, получив должность градоначальника, воплотил мечту предшественника (покинул свой пост Ришелье, как утверждают современники, увозя в карете небольшой кожаный саквояж да пару смен белья. Надо же!). Одессу строили «честные авантюристы», и строили хорошо. Проект многонационального европейского торгового города постепенно воплощался в жизнь, Одесса стала городом-портом, приютом изгнанников и предприимчивых людей. А «когда есть спрос на зерно, дела идут отлично», — говаривал дюк де Ришелье.
Что же случилось с блестящим проектом? Почему мечта о будущем обернулась грезой о былом? Именно потому, что ее удалось реализовать, — пишет Кинг.
Стремление стать «настоящим» торговым городом привело к тому, что «…к середине Х1Х века Одесса <���…> была городом, состоявшим из <���…> весьма уязвимых мещан. <���…> При такой массе приезжающих и уезжающих иностранцев <���…> Одесса созрела для целой индустрии жульничества, надувательства и взяточничества. <���…> Именно мещане составили фундамент для процветания наглого воровства, и те же мещане <���…> оказались любителями читать, слушать и рассказывать истории о <���…> подвигах. <���…> Масса репортажей по следам преступлений мощным потоком наводнила и солидную, и желтую печать <���…> истинное зло коренилось в честолюбии — в ничтожных, примитивных, скороспелых, безответственных поступках, выдаваемых за доблесть, достойную подражания. <���…> „Опытный, проницательный обманщик и манипулятор, изворотливый, изобретательный, орущий, склонный к преувеличениям болтун” — такими словами <���…> Владимир Жаботинский охарактеризовал типичного одессита». Нелестная характеристика. С тех пор слава Одессы как мультикультурного и вообще культурного города (активно поддерживающаяся патриотами) сосуществует со славой Одессы как города «щикарных» бандитов и жуликов (как ни странно, эта репутация тоже превратилась в бренд).
Читать дальше
