Виктор Пономарев - Записки рецидивиста

Мы приехали на блатхату до Капы. Там было уже несколько девушек и парней, пили сухое вино. Увидев нас, они очень обрадовались.

Я отозвал в сторону шофера «Победы», дал ему десять тысяч, сказал:

— Ты свободен.

Шофер взял деньги и укатил.

Партию упаковок с морфием я разделил пополам, поделил деньги и сказал:

— Сейчас я уеду, а завтра приеду.

Забрав свою долю, я ушел. Поймал такси, доехал до «Привоза» и пошел к цыганам. Нашел мать Марию, отозвал в сторону.

— Мать Мария, у меня несколько упаковок морфия, надо загнать.

— Я все сделаю, сынок, можешь на меня положиться.

— На вот еще тысячу рублей, я хочу угостить цыган и немного повеселиться в этот вечер. А сейчас с часок хочу поспать.

— Я все устрою, — сказала цыганка.

Дала одеяло, подушку и уложила меня в одной из палаток. Видимо, от перенапряжения я быстро уснул. Проснулся от сильного гомона, выглянул из палатки, цыгане сидели большим кругом, ели и пили. В палатку вошла Мария, сказала:

— Вот, Дима, деньги, которые я взяла за твой товар, — и протянула мне большой сверток.

— Ого сколько! А сколько здесь? — поинтересовался я.

— Около ста тысяч.

— Мария, возьми себе половину, она твоя.

— Бог с тобой, сынок. Это твое. Ты молодой, тебе они нужней, — сказала цыганка.

— Возьми хоть за свои труды, — ответил я и дал ей двадцать тысяч. — У меня сейчас очень много денег. И я прошу тебя, принеси мне какой-нибудь портфель, чтобы сложить деньги. Не буду же я их за пазухой или в авоське таскать.

Женщина принесла большой коричневый портфель, в него я сложил все деньги. Оставил себе на карман пять тысяч.

— Мать Мария, я верю тебе, будь моим кассиром, пусть деньги будут у тебя, а мне когда надо будет, я приду и возьму.

— Хорошо, сынок. Бог тебя сохрани, все будет как ты скажешь, — ответила старая женщина. — Наши ребята приглашают тебя к столу.

Веселье продолжалось до глубокой ночи. Утром я встал. Мария была уже на ногах. Она меня опохмелила, после чего я ей сказал:

— Мне надо по делу съездить в одно место.

— Да сохранит тебя Бог. Будь осторожен. Я за тебя уже беспокоюсь, как за родного сына, — благословила меня старая цыганка.

На такси я доехал до Молдаванки. Капина «малина» была там. Я зашел в хату, здесь уже было человек пятнадцать парней и девушек. Публика, как и подобает таким заведениям, в основном ворье, проститутки и наркоманы. Шел сеанс «иглотерапии». Одна девушка говорит парню, чуть не плача:

— Ты совсем меня измучил. Ну когда ты меня уколешь?

— У тебя вены совсем пропали. Ложись, я на ногах поищу.

Девушка легла на кушетку, задрала платье, подняла одну ногу. Парень сказал:

— Вот так лежи и не двигайся.

Парень ввел ей в ногу морфий, девушка облегченно вздохнула:

— Как хорошо мне, милый.

«Несчастные люди, — подумал я, — как хорошо, что я не занимаюсь этой гадостью. Я уж насмотрелся в зонах на этих наркоманов». На что я обратил внимание: у девушки только ноги были красивые, а рожа какая-то бледная, пожомканная, хотя и было ей не больше семнадцати. Остальная публика под стать ей. Я хоть и выглядел старше своих неполных восемнадцати, но это был отпечаток тюрем и зон, которые я успел пройти. А так я выгодно отличался от этих цветов жизни: был подтянут, накачан, мышцы буграми ходили у меня под рубашкой.

Некоторые сидели, пили сухое вино, один парень бренчал на гитаре, в соседней комнате играл проигрыватель. Я пошел в ту комнату, лег на диван, стал слушать музыку. Зашел Юзик, спросил:

— Ну как, братан, дела?

— Ништяк, все путем, — ответил я. — Слушай, Юзик, сюда. Сейчас хватаем такси и едем в катакомбы. Надо привезти хозяина на место, если еще живой. На моей совести и так трупов хватает, не хочу лишних брать на душу. Одно дело, когда это вызвано необходимостью по ситуации, если не ты его, то он тебя. Здесь нет такой ситуации. А торговец наркотиками вам еще не раз пригодится, только теперь сговорчивее будет. И деда своего пусть похоронит.

— Ох, мы совсем забыли про него. Я сейчас, — сказал Юзик и ушел.

Через некоторое время он вернулся.

— Порядок, покатили.

Подъехали к катакомбам, открыли дверь, барыга сидел возле нее, стонал и просил пить. Из машины я взял бутылку лимонада, протянул незадачливому торгашу, тот, не отрываясь, залпом выпил из горла. Когда он немного пришел в себя, я сказал:

— Слушай, барыга, сейчас мы отвезем тебя домой, похоронишь своего деда, стрелка-супермена, и чтобы все было глухо, как в танке. Понял? Мы не за тем оставили тебя в живых, чтобы ты потом любезничал с ментами.