Виктор Пономарев - Записки рецидивиста

В соседнем зале баян заиграл цыганочку, все устремились туда, мы с Ниной тоже. Там Ваня, парень из нашего общежития, лихо отплясывал. Во мне заиграла жиганская кровь.

— Нина, хочешь, я тоже спляшу для тебя? — спросил я.

— А ты можешь?

— Как получится.

Когда Ваня кончил плясать, я подошел к баянисту и попросил:

— Повтори цыганочку, только играй три выхода и на третьем прибавь обороты. Лады?

Баянист заиграл, крикнул: «Давай, Вася!» Я выскочил в круг. Плясал я так, как если бы от этого зависела моя жизнь, показал все, на что способен. Когда закончил танцевать, услышал бурные аплодисменты и возгласы: «Браво! Вот это танец. Так еще в этом клубе никто не танцевал».

Подошел Юра Бахарев, сказал:

— Вот это класс, Дима. Здорово. Где только ты научился?

— В детдоме, на флоте, в общем, долго рассказывать. Пошли лучше танцевать с девчатами.

Я пригласил Нину на танго. После танцев пошел ее провожать, а Юру попросил:

— Проводи Таню.

— Знаешь, Дима, она не в моем вкусе, но если надо пожертвовать собой ради друга, я готов.

Мы с Ниной пошли по улице, трамвай уже не ходил. Я рассказывал ей про море, про штормы, про рыб, каких встречал на своем пути. Не заметил, как подошли к двухэтажному дому.

— Вот здесь я живу на втором этаже, тридцать вторая квартира, — сказала Нина.

Мы зашли в подъезд, я обнял ее и слегка поцеловал. Она ответила поцелуем. Я прижал ее сильнее и крепко поцеловал. В этот момент что-то хрустнуло, потом треснуло. Нина отпрянула со словами:

— Обнимаешься, как медведь, все косточки затрещали, и лифчик лопнул.

— Прости, Нина. Это я от любви к тебе и страсти. А лифчик я завтра тебе новый куплю, самый красивый, с кружевами, какой найду в городе, скажи только размер. Хотя не надо, и так ясно, самый большой буду искать. Давай завтра встретимся в обед возле магазина. А может, я тебя чем-то обидел? Прости.

— Нет. Ты что, Дима.

Договорились встретиться завтра днем.

В назначенное время подошел к магазину. Нина задержалась, я даже немного разволновался. Постепенно успокоился, увидев ее в другом конце улицы, она шла ко мне. Мы поздоровались, и я пригласил ее к себе, сказал:

— Пойдем ко мне пообедаем, а то я еще не завтракал.

Нина не возражала. Пришли в общежитие, поднялись в комнату, дверь я закрыл на ключ. Сели за стол, я налил в стаканы вино.

— Давай, Нина, выпьем за наше знакомство и за нашу настоящую дружбу. Ты не против?

— Нет, — сказала Нина.

Мы выпили, закусили, я еще налил по стакану, тоже выпили. Я видел, как ее голубые глаза покрываются туманом, налил еще по стакану.

— А теперь выпьем за любовь. За нее-то мы еще не пили.

— Ой, Дима, я совсем уже пьяная.

— Ну ладно, выпей хоть полстакана.

— Ладно, только полстакана и больше ни-ни.

— Хорошо, ты только закусывай получше, — сказал я, и мы выпили.

Я видел, как она «поплыла», помог ей снять свитер, помог прилечь на кровать, сам сел рядом. Она взяла меня за руку, притянула к себе, и мы стали целоваться. Я почувствовал, как меня начинает бить озноб, сказал:

— Нина, давай согрешим.

— Давай, — последовал ответ.

Я быстро разделся, помог ей. Потом она вскрикнула: «Мама!» — и мы забылись на некоторое время. Забывались еще несколько раз. Уже под вечер я поднялся с кровати, подошел к столу, налил два стакана, один протянул Нине в кровать.

— А теперь, Нина, я хочу выпить за твою честность, которую ты отдала мне. Ты не жалеешь об этом?

— Нет.

— Кстати, совсем забыл, я же приготовил тебе подарок взамен сломанного вчера, — сказал я. Достал из тумбочки полдюжины больших, ярких, цветастых бюстгальтеров и протянул Нине. — Примерь.

По-быстрому мы оделись, прибрали в комнате, скоро с работы должны были прийти Володя с Сашей. Мы немного погуляли по улице, и я проводил Нину домой. Возле дома поцеловал ее, спросил, когда встретимся.

— Я сама приду, — ответила Нина и ушла домой.

Было еще рано. Настроение было хорошее. Решил съездить в город на вокзал, может, что «вертану», а то бабки у меня были уже на исходе, а у Володи просить неудобняк. Сел на трамвай и покатил в город. Походил по вокзалу, подошел к кассам. Народу полно, каждый ждал своего поезда. Приметил пьяненького мужичонку, он поставил свой «угол» (чемодан) к стенке и полез в толпу к кассе. Я огляделся, подошел, взял чемодан и направился к выходу, сел на трамвай, проехал четыре остановки и вышел. В чемодане оказалось восемьсот рублей денег, бутылка водки, крупные женские бусы из янтаря и мужское нижнее белье.