Патрик Модиано - Горизонт

Босманс спросил на всякий случай:

— Имя Андре Путрель вам ничего не говорит?

Консьерж наморщил лоб, припоминая имена «магов и магинь с улицы Синей».

— Видите ли, мсье, когда их брали, тут было человек двадцать, не меньше. Попались при облаве…

Когда Маргарет впервые привела маленького Петера из школы домой, Босманс сопровождал их. Внизу в прихожей им встретился доктор Путрель.

— Так вы ознакомились с моей книгой? Содержание вас не смутило?

Он насмешливо улыбнулся.

— Что вы, она мне очень понравилась, — заверил его Босманс. — Я интересуюсь оккультизмом, но плохо разбираюсь в нем…

И сразу пожалел, что заговорил об этом легкомысленно, с иронией. Подладился к собеседнику, по сути. Ведь именно так зачастую общался с ним доктор Путрель. Тот положил руку на плечо маленькому Петеру и повторил, что книга — «грех молодости, не более того». Снова улыбнулся. Пошутил напоследок:

— Я счастлив, что в вашем книжном магазине не осталось больше ни одного экземпляра. От всех вещественных доказательств нужно вовремя избавляться раз и навсегда.

Вечером в Отёе, в баре Жака Алжирца, Маргарет рассказала ему, что ее новые хозяева — так она их именовала — ничуть не похожи на профессора Ферна и его жену. Насколько она поняла, доктор Путрель занимался мануальной терапией. Они вместе искали значение слова «мануальная» в словаре, но сорок лет спустя подобная любознательность показалась Босмансу наивной и детской… Как будто такого вот Андре Путреля можно точным определением пригвоздить, как прикалывает булавкой бабочку коллекционер… Доктор заплатил Маргарет за месяц вперед весьма оригинальным способом: вытащил из кармана мятые чеки, выбрал один, с подписью пациента, вписал туда ее фамилию и посоветовал обналичить его здесь поблизости, в банке на улице Виктора Гюго. Сумма втрое превышала ту, что ей назначил профессор Ферн. Ивонна, очевидно, была помощницей и коллегой доктора, она принимала больных в небольшом собственном кабинете в другом крыле дома. Пациенты никогда не видели друг друга, ожидая приема, и никогда не встречались, выходя из кабинета; обратно они шли по длинному коридору, ведущему на лестницу соседнего дома. Зачем такие предосторожности? Из любопытства она повела однажды маленького Петера этим путем, и они оказались на улице Фезандри. До школы тут было гораздо ближе.

— Доктор передал тебе список книг, просил поискать их в твоем книжном магазине.

Она протянула ему сложенный вчетверо листок, исписанный светлыми чернилами, с краю, будто водяные знаки, просматривались их имена: «Доктор Андре Путрель — Ивонна Левша».

По мнению Маргарет, маленький Петер тоже существенно отличался от детей профессора Ферна. Вот только она не знала, правда ли, что доктор Путрель и Ивонна Левша его родители, или же они его усыновили. Петер не был похож ни на него, ни на нее.

В школе на улице Монтевидео учительница пожаловалась Маргарет, что он невнимателен на уроках. Вместо того чтобы слушать, все время рисует в блокноте с обложкой из черной искусственной кожи. Она не сказала об этом Ивонне и доктору Путрелю из страха, что те станут его ругать. Но вскоре поняла, что боялась напрасно. Доктор сам подарил ему этот блокнот и внимательно рассматривал рисунки в присутствии мальчика — она не раз заставала их за этим занятием.

Маленький Петер и ей показал свой черный блокнот. Портреты, вымышленные пейзажи. Выходя из школы, он с серьезным видом брал ее за руку, так и шел до самого дома, молча, выпрямившись.

Воспоминания проплывали, будто облака. Набегали одно за другим, а Босманс лежал на диване днем вольготно, как устраивался когда-то на тахте в бывшем кабинете Люсьена Хорнбахера.

И смотрел в потолок, как смотрят в небо, растянувшись в траве на лугу и следя за движением облаков.

Однажды Ивонна Левша и доктор Путрель пригласили их на воскресный обед; Маргарет и Босманс вошли вслед за маленьким Петером в комнату, где раньше не были. Здесь стояли садовый бледно-зеленый стол и такого же цвета стулья с металлическими ножками. Похоже, их временно перенесли в это просторное пустое помещение.

— Мы еще не устроились как следует, — объяснил доктор Путрель. — Недавно переехали в этот дом.

Маргарет и Босманс тогда ничуть не удивились. И теперь, через много лет, Босманс предполагал, что доктор Путрель, Ивонна Левша и маленький Петер проникли в дом, взломав замок, вселились сюда незаконно. Да и мы двое тоже еще не устроились как следует и живем здесь без чьего-либо разрешения. Откуда нам при нашей жизни взять несокрушимую уверенность в законности собственного существования, какую я читал по глазам и губам самоуверенных людей с легким жребием, выросших в родительской любви? По сути, доктор Путрель, Ивонна Левша, маленький Петер, ты и я принадлежим к одному племени. Весь вопрос: к какому?