Валерий Пудов - Приключения Трупа

— Карнавал сброда! Глуп с виду.

Пристал косо с вопросом:

— А труп кто такой? Свой ли?

На то и подбивали!

Успокоили:

— Едва ли! Не из наших. Чужой. Без документов. Диверсант или экскурсант из студентов. Или пострел из забежавших в лаз на свет. А у нас пострадавших — нет.

— А вахтер куда смотрел?

— На получку!

— А волонтёр когда приспел?

— А в отлучку!

Разговор — малость, а оказалось, и ерунда — впору: досталась вахтеру для позору взбучка, настиг и втык, а конфликт — вмиг сник.

Инспектору дали взятку в двойном номинале, к остатку мотора прислали от директора инженеров для разбора на нем примеров, спасенному, но не сохраненному работяге, рявкнув, записали неявку на смену, протекторы и незаконные бумаги сожгли, валы золы размели в овраге и разровняли поленом до земли, а конкурсанту и экскурсанту верно обещали перемену соразмерно таланту.

И снова поскакали в народе слухи, что сохраненный мертвец — подмененный.

Но на заводе основа коллектива — не старухи: ретиво организовали собрание, показали в зале образец для опознания, не опознали ни на ощупь, ни на взгляд и записали мощи в штат.

И смотрели не в щели, а в лупу: не подозрительно, а пронзительно. И разглядели не малость, а офицера: карьера Трупа развивалась — стремительно.

Оказалось, непроницаемая манера удальца при поведении — желаемая в управлении.

Следили за людьми издалека — и поди, пойми, отличи валенка-мертвяка от подлеца-начальника. Экипировку носил ту же, да и мерки повторил не хуже. И ключи нацепил, и черные очки. Маскировка! Непокорные дурачки отважно подходили для проверки, норовили сыграть в проворные толчки, да неловко: угодили однажды на живого и получили, простофили, мать-перемать, а кроме подзаборного слова в проработку, за игры, как на ипподроме, — по выговору на профкоме.

Руководил Труп кротко и был не груб: и впереди не тормозил, и позади не торопил, и ударника не осадил, и охальника не побил. Изобразил и охранника, и мэтра без сил. Не любил затей с прибаутками и служил без возни — сутками. Не теребил на теле ключей от склада, зато от ветра они звенели когда надо, и не смели — никто! — ни покуситься ни на что, ни украсть, ни отлучиться от труда, ни остановиться, ни упасть.

Отныне власть избегала гордыни, скрывала лица под козырьком и управляла персоналом тайком: неотличимые командиры — недостижимые кумиры!

Дни полетели тугие. Одни робели, как дети под плетью. Другие — корпели. Третьи со зла еле скрипели. Вместе пели, как сидели на чайнике, но не песни, а печальненько, под стон:

— Он? Не он?

Мнительность расцвела — производительность росла.

Начальники поднаторели в неглупом обмане. Вертели Трупом, как в кармане: сажали и председателем на собраниях, и надзирателем при увещаниях, и оператором при механизмах, и организатором при катаклизмах.

Повторяли, что новичок — недалек, не из книгочеев, но прочнее стали. Добавляли, что не падок на перерывы и перекуры, но строг на срок, порядок и процедуры. Замечали, что ни пива в рот, ни денег в руки — не берет. И — не изменник, и скуки — не поймет.

Перечисляли немалые капиталы на счет любимца.

Объясняли, что давали за нрав, а не для проходимца:

— Тот оборот пойдет от щедрот на народ, на завод и на уход от невзгод. Злодеи блеют, что не имеет прав на чек. Мол, не живет. Но вас он превзошел наверняка. Не лоботряс. Не жует, как козел, у станка. И не калека. Человек! И рожден от человека! И не гол, а одет. И не плетет бред. А будете от лени слепыми чудиками в тюбике, не приголубите — вон! Заменим такими, как он! Расход на персонал упадет, доход — подрастет. Вам — по губам, а капитал — нам!

И сдержали угрозу, как изъяли занозу: для забойных работ на металле стали набирать покойных рать.

Вот превосходство и пыл лихого мертвеца: развил производство до конца живого! До конца!

Но сам, понапрасну от драм не мучась, заслужил иную, золотую и прекрасную участь.

Дельца!

Штурмовал суровый Труп новый уступ: из чумазых работяг отмахал шаг сразу в клуб гораздых деляг — показал заплечным не кукольную прыть и не кузнечью, а человечью!

Послали заводоуправители нежителя руководителем водителя — экспедитором. Сопровождал — ценный груз: угольную нить, коленвал, калий, гранит и длинномерный обрезной брус. Чтобы не платить другому, написали в накладной неживому, что при материале — живой и глядит в оба: материально ответственная особа.