— Учида-сан! — сказала Мамеха. — У тебя нет служанки, которая бы наводила порядок?
Человек повернулся к нам и выпрямился. У него была очень необычная внешность. В углу рта располагалась большая родинка, казавшаяся кусочком пищи, а очень густые брови напоминали гусениц, сползших с его волос и собравшихся уснуть над глазами. У него все было в беспорядке, не только седые волосы, но и кимоно, выглядевшее так, словно он накануне в нем спал.
— Кто это?
— Учида-сан! За столько лет вы не запомнили мой голос?
— Если хотите меня разозлить, кто бы вы ни были, вы на верном пути. Если сейчас же не представитесь, я брошу в вас этот веник.
Учида-сан выглядел таким сердитым, что я не удивилась бы, если бы он откусил свою родинку и швырнул ее в нас. Мамеха поднялась по ступенькам, я шла за ней следом.
— Вот как ты встречаешь гостей, Учида-сан? — сказала Мамеха, и мы вошли в освещенную прихожую. Учида посмотрел на Мамеху.
— Так это ты! Почему нельзя было представиться, как это делают все остальные? Возьмите веник и подметите ступеньки, а я в это время пойду зажгу ароматическую палочку. Я никого не впускаю к себе, прежде чем не сделаю этого. Недавно умерла одна из моих мышей, и в комнате пахнет, как в гробу.
Мамеху позабавило такое обращение. Когда он вошел в дом, она отложила веник.
— У тебя когда-нибудь был нарыв? — прошептала она мне. — Когда у Учида дела идут не лучшим образом, он впадает в ужасное состояние. Нужно заставить его, как нарыв, лопнуть, тогда он опять успокоится. Если его не трогать и не раздражать, то он начнет пить и станет еще хуже.
— А он что, держит мышей? Он сказал, что еще одна из его мышей умерла.
— Нет, конечно. Он не убирает свои чернильные палочки, и если мыши съедают их, то умирают от отравления. Я принесла ему специальную коробку для этих палочек, но он ею не пользуется.
Учида открыл дверь, и мы с Мамехой выскользнули из наших туфель. Единственная комната Учида была оформлена в стиле загородного дома. Я заметила благовонную палочку, тлеющую в углу, но она не спасала от запаха дохлой мыши. В комнате царил страшный беспорядок, хуже, чем у Хацумомо. Повсюду валялись длинные кисти, частично поломанные, частично обгрызенные. Посреди комнаты стояла незаправленная кровать с чернильными пятнами на простынях. Я подумала, что тело Учида также может оказаться в чернильных пятнах, а когда повернулась, чтобы проверить свою догадку, он спросил меня:
— Что ты так внимательно смотришь?
— Учида-сан, позволь представить тебе мою сестру Саюри, — сказала Мамеха. — Она проделала со мной долгий путь от Джиона только для того, чтобы встретиться с тобой.
Долгий путь от Джиона на самом деле был не столь длинным. Тем не менее я села на колени на циновку и проделала весь ритуал поклонов, хотя и не была уверена, что он расслышал слова Мамехи.
— У меня был такой прекрасный день до обеда! — сказал он. — Посмотрите, что произошло потом!
Учида прошел в противоположный конец комнаты и вернулся с доской, на которой была изображена женщина с зонтом в руке. Это изображение покрывали чернильные кляксы в форме кошачьих лапок. Сам кот спал на стопке грязного белья, свернувшись калачиком.
— Я принес его в дом, чтобы он ловил мышей, — продолжал он. — Теперь же я вышвырну его вон!
— А мне очень даже нравятся кошачьи лапки на картине, — сказала Мамеха. — Думаю, они делают картину оригинальнее. Как ты считаешь, Саюри?
Я не собиралась ничего говорить, видя, как расстроен Учида замечанием Мамехи. Но в какой-то момент я поняла, она пыталась «вскрыть нарыв». Поэтому я очень бодрым голосом произнесла:
— Надо же, как привлекательны кошачьи лапки! Думаю, кот мог бы стать художником.
— Я знаю, почему тебе не нравится то, что он сделал, — сказала Мамеха. — Ты просто ревнуешь.
— Я ревную? — удивился Учида. — Этот кот никакой не художник. Он демон, если его вообще кем-то можно назвать!
— Прости меня, Учида-сан, — сказала Мамеха. — Но скажи мне, ты собираешься выбросить эту картину? Если да, то позволь мне взять ее. По-моему, она украсит мои апартаменты, правда, Саюри?
Услыхав это, Учида сорвал картину с доски и сказал:
— Тебе нравится она? Отлично, я сделаю тебе целых два подарка!
Он разорвал картину на две части и протянул их Мамехе:
— Вот один подарок, а вот другой! На, забирай!
— Как бы мне хотелось, чтобы ты этого не делал, — сказала Мамеха. — Мне кажется, это лучшее из всего, что ты когда-либо нарисовал.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу