Артур Голден - Мемуары гейши

— В такой хороший день нельзя так плакать.

Обычно мужчины на улицах Джиона не замечали подобных мне девочек, особенно ревущих. Если же они и заговаривали с ними, то только с просьбой посторониться или что-нибудь в этом роде. Этот же мужчина не только заговорил со мной, но заговорил по-доброму, обратившись ко мне так, словно я была девушкой из его окружения, ну, например, дочерью его хорошего друга. На какую-то долю секунды мир показался мне совершенно непохожим на тот, который я знала. В этом мире ко мне отнеслись по-человечески, в нем отцы не продают собственных дочерей. И когда я поднялась и посмотрела на человека, заговорившего со мной, мне показалось, что все мои страдания остались на камне.

Мне бы хотелось как можно лучше описать его вам, но это трудно сделать, не вспомнив эпизод из моего детства. На берегу моря в Йоридо росло дерево с совершенно гладким стволом, отшлифованным постоянными сильными ветрами. Однажды, лет в пять, я увидела на стволе этого дерева лицо. На поверхности размером с тарелку два острых выступа по краям выглядели как скулы. Тени от них создавали глазные впадины, а складка на коре под ними воспринималась как нос. Лицо было слегка наклонено в одну сторону и смотрело на меня лукаво. Казалось, оно принадлежит человеку уверенному, подобно дереву, знающему свое место в жизни. Тогда я считала, что нашла изображение Будды.

У человека, заговорившего со мной на улице, оказалось такое же широкое, спокойное лицо, с гладкими и ясными чертами, обрамленное прямыми седыми волосами. На вид ему было лет сорок пять. Я покраснела и отвернулась, стесняясь на него смотреть, настолько элегантным он мне показался.

Рядом с ним стояли два молодых человека и гейша. Я услышала, как гейша с безразличием сказала ему:

— Да она просто служанка! Может, она натерла ногу, пока бегала по поручениям. Я уверена, кто-нибудь скоро придет и поможет ей.

— Я бы хотел так же верить в людей, Изуко-сан, — сказал он.

— Через несколько минут начнется спектакль. Председатель, мы не можем больше терять время...

Когда я бегала по поручениям в Джионе, я часто слышала, как мужчин называли вице-президентами или начальниками. Но очень редко мне доводилось слышать слово «председатель». Обычно лысые и хмурые, они ходили в окружении толпы подчиненных. Этот же человек разительно отличался от типичных председателей, и хотя мне было немного лет, я поняла, что, видимо, его компания не очень известная. Председатель известной компании не остановился бы, чтобы заговорить со мной.

— Ты хочешь сказать, мы теряем время, общаясь с ней? — спросил Председатель.

— Нет, нет, — сказала гейша. — Просто мы можем опоздать на первое действие.

— Изуко-сан, ты и сама была в таком же положении, как эта маленькая девочка. Ведь жизнь гейши не всегда легка, ты же знаешь.

— Я была в таком же положении, как она? Председатель, вы хотите сказать, что я устраивала публичные спектакли?

После этих слов Председатель повернулся к молодым людям и попросил их пойти в театр вместе с Изуко. Они поклонились и пошли вперед, я же в это время упорно отводила взгляд. В конце концов я решилась сказать:

— Простите, господин, но она сказала правду. Я всего лишь глупая девчонка... Пожалуйста, не опаздывайте из-за меня.

— Встань на секунду, — попросил он меня.

Я не посмела ослушаться, хотя совершенно не представляла, чего он от меня хочет. Но он только достал из кармана носовой платок и вытер мне слезы. Стоя очень близко к нему, я чувствовала запах талька, исходящий от его гладкой кожи, напомнивший мне о визите племянника императора Тайшо в нашу деревню. Он лишь вышел из машины, встал на колени перед собравшейся толпой и уехал. На нем был деловой европейский костюм, который я впервые увидела, а также ухоженные, коротко подстриженные усы. Мужчины в нашей деревне имели на лице длинную растительность, произраставшую подобно сорнякам вдоль дороги.

В жизни мы порой сталкиваемся с непонятными нам вещами, но непонятными лишь потому, что не встречали ничего похожего на них. Меня по-своему поразил племянник императора, по-своему — Председатель. Председатель вытер мне слезы и приподнял мое лицо.

— Ты красивая девушка, и тебе нечего стыдиться, — сказал он. — А ты тем не менее боишься посмотреть мне в глаза. Видимо, кто-то жестоко обошелся с тобой, или жизнь жестока по отношению к тебе.

— Я не знаю, господин, — сказала я, хотя прекрасно знала ответ на этот вопрос.

— Никому из нас не достается столько добра в этом мире, сколько мы заслуживаем, — сказал он мне, взглядом давая понять, что я должна серьезно подумать над сказанным.