Артур Голден - Мемуары гейши

— Нобу-сан, говорите тише.

— Кто может меня услышать! Этот твой Генерал?

— Я виделась сегодня с Генералом и просила его о помощи, — сказала я.

— Тебе повезло, что ты застала его живым.

— Он болел?

— Нет, но думаю, если у него хватит смелости, он убьет себя в один из этих дней.

— Нобу-сан, пожалуйста, не надо.

— Ведь он не помог тебе?

— Нет, он сказал, что уже не в состоянии это сделать.

— А я в состоянии это сделать. Почему же ты не пришла ко мне?

— Но мне казалось, вы на меня сердитесь. Только посмотрите на себя, Нобу-сан. Как я могла посметь к вам обратиться?

— А как ты могла не обратиться? Я могу спасти тебя от работы на фабрике. У меня есть возможность отправить тебя на небеса. И поверь мне, это потрясающее место, как гнездо для птицы. Ты единственная, кого я пущу туда, Саюри. Но я не сделаю это даже для тебя, пока ты не поклонишься мне прямо сейчас и не признаешь, как ошиблась четыре года назад. Ты, безусловно, права, я очень сердит на тебя. Мы оба можем умереть до того, как увидим друг друга опять. Может быть, я упустил свой единственный шанс, а ты потратила лучшие годы своей жизни на дурака, человека, не способного вернуть долги даже своей стране, не говоря уж о тебе. А он продолжает жить, словно не сделал ничего плохого.

Можете себе представить мои чувства в тот момент. Нобу мог бросаться словами, как камнями. И дело было не столько в самих словах или их значении, сколько в манере их произнесения. Сначала я заставляла себя сдерживать слезы, независимо от произнесенных им слов, но вскоре выяснилось, что Нобу как раз и добивался моих слез. И от этого мне стало легче. Каждая слезинка, стекавшая по моим щекам, была вызвана той или иной причиной. Я плакала за Нобу и за себя, плакала потому, что не знала, что с нами произойдет. Я даже плакала за Генерала Тоттори и за Корин, почерневшую от жизни на фабрике. А затем я сделала то, чего от меня хотел Нобу. Я вышла из-за стола и низко поклонилась.

— Простите мне мою глупость, — сказала я.

— Встань, — сказал Нобу. — Обещай мне, что больше не совершишь такой ошибки.

— Не совершу.

— Каждая минута, проведенная с этим человеком, выброшена на ветер. Я говорил тебе, что так и будет. Надеюсь, теперь ты извлекла урок и впредь будешь следовать своей судьбе.

— Я буду следовать своей судьбе, Нобу-сан, — сказала я. — Это все, чего я хочу от жизни.

— Я очень рад слышать это. И куда же ведет тебя твоя судьба?

— К человеку, возглавляющему «Ивамура Электрик». Конечно, я имела в виду Председателя.

— Это так, — сказал Нобу. — А теперь давай выпьем пива. Я лишь намочила губы, потому что была слишком расстроена, чтобы хотеть пить. После этого Нобу рассказал мне о «гнезде» — доме его хорошего друга Арашино Исаму, мастера, изготавливающего кимоно. Не знаю, помните ли вы его, но он был виновником торжества в имении Барона несколько лет назад, на котором присутствовали Доктор Краб и Нобу. Дом господина Арашино, служивший ему также мастерской, располагался на берегу реки Камо в пяти километрах от Джиона. Несколько лет назад он вместе с женой и дочерью сделал кимоно в стиле Юцзэн, благодаря которому и стал знаменит. Позже всех изготовителей кимоно заставили шить парашюты, так как они привыкли работать с шелком.

— Эту работу ты сможешь быстро освоить, — сказал Нобу, — и семья Арашино с удовольствием примет тебя. А я договорюсь с властями.

Он написал адрес господина Арашино на клочке бумаги и протянул его мне.

Несколько раз я повторила Нобу, как благодарна ему. С каждым разом его вид становился все более довольным. Когда я предложила ему прогуляться по свежему снегу, он посмотрел на часы и допил последний глоток пива.

— Саюри, — сказал он, — не знаю, когда мы увидимся и как к тому времени изменится мир. Но я буду думать о тебе каждый раз, когда захочу вспомнить о существующей в мире красоте и доброте.

— Нобу-сан, вы должны были стать поэтом!

— Во мне нет ничего поэтического, и ты прекрасно об этом знаешь.

— Произнесенные вами волшебные слова подсказывают мне, что вы собираетесь уходить. А как же наша прогулка?

— Сейчас слишком холодно. Давай ты меня проводишь до двери, и мы попрощаемся там.

Я спустилась за Нобу по лестнице и у входа в чайный дом помогла ему обуться. Затем надела свои высокие деревянные гета, подходящие для глубокого снега, и вышла с Нобу на улицу. Несколькими годами раньше его обязательно ждала бы машина, но во время войны на машинах ездили только государственные деятели, потому что всем остальным бензин стал недоступен. Я предложила Нобу проводить его до троллейбуса.