Артур Голден - Мемуары гейши

Наконец, бездомный угорь пометил свою территорию, и Доктор лег всей своей тяжестью на меня, влажный и потный. Мне совсем не нравилась такая близость с Доктором, поэтому я сделала вид, что мне тяжело дышать в надежде, что он слезет с меня. Долгое время он вообще не шевелился, но затем резко встал на колени и стал опять очень деловым. Я не смотрела на него, но краем глаза заметила, что он вытирается одним из полотенец, бывших подо мной. Он завязал пояс своей пижамы и надел очки, не заметив маленького кровяного пятна на линзе. Затем начал вытирать у меня между ног, используя полотенце и ватные тампоны, словно мы находились в палате госпиталя. К этому времени я почувствовала себя комфортнее. Доктор же достал деревянный ящик и вытащил ножницы. Он вырезал кусочек кровавого полотенца, лежащего подо мной и вложил его в стеклянную пробирку с моим неправильно написанным именем на ней. Затем официально поклонился мне и сказал:

— Спасибо тебе большое.

Мне было сложно ответить ему поклоном, лежа на спине, но это и не важно, потому что Доктор сразу встал и вышел в ванную комнату.

Я не отдавала себе в этом отчет, но у меня сильно участилось дыхание. Теперь, когда все было позади, дыхание восстановилось, я успокоилась и даже улыбнулась. Чем больше я думала о том, что произошло, тем более забавным мне все это казалось, и в какой-то момент я начала смеяться. Но быстро постаралась успокоиться, ведь Доктор находился в ванной комнате по соседству. Я представила себе хозяйку Ичирики, названивающую Нобу и Барону во время торговли, вспомнила, какие деньги на это потрачены и все проблемы, связанные с этим мероприятием. Я с трудом могла представить Нобу на месте Доктора, потому что уже начала думать о нем, как о друге. И даже не хотела задумываться, как мог пройти мизуаж с Бароном.

Пока Доктор принимал ванну, я постучала в дверь господина Бэкку. Он помог мне надеть ночное платье, а вбежавшая служанка поменяла постельное белье. Позже, после того как Доктор уснул, я встала и спокойно искупалась. Мамеха велела мне не спать всю ночь, в случае, если Доктор проснется и чего-нибудь захочет. Но хотя я и пыталась не спать, все равно уснула. Правда, мне удалось проснуться утром раньше Доктора и привести себя в порядок, прежде чем он меня увидел.

После завтрака я встретила Доктора Краба у входа в гостиницу и помогла ему обуться. Уходя, он поблагодарил меня за вечер и протянул небольшой пакет. Я почему-то подумала, что это драгоценный камень наподобие подаренного мне Нобу или кусочки окровавленного полотенца. Но когда я набралась смелости и открыла его, вернувшись в комнату, то обнаружила пакетик с китайскими лекарственными травами. Не зная, что с ними делать, я спросила господина Бэкку, и он объяснил, что эти травы нужно добавлять в чай один раз в день, чтобы избежать беременности.

— Будь осторожна с ними, потому что они очень дорогие. Но не слишком осторожна, ведь они все же дешевле, чем аборт.

Может показаться странным, но после мизуажа мое восприятие мира изменилось. Тыква, которая не прошла через мизуаж, казалась мне неопытной и ребячливой, несмотря на то, что была старше. После мизуажа начинающая гейша носит новую прическу, с красным шелковым бантом у основания пучка. Теперь, гуляя по улицам или в коридорах школы, я замечала начинающих гейш с такими же прическами и с уважением относилась к тем, кто прошел через мизуаж, считая себя гораздо более опытной, чем те, у кого его еще не было.

Уверена, все начинающие чувствуют себя примерно так же, как и я, испытав мизуаж. Но у меня не просто изменился взгляд на мир. Изменилась моя каждодневная жизнь, потому что Мама стала иначе ко мне относиться. Она принадлежала к тем людям, и думаю, вы поняли это, кто замечает вещи, только если на них есть ценники. Когда мы шли по улице, ее мозги, вероятно, работали, как счеты: «О, это маленькая Юкийо, чья глупость стоила ее старшей сестре около сотни йен в прошлом году. А вот идет Ичимицу, которая должна быть очень довольна платежами, производимыми ее новым данной». Если бы Мама пошла вдоль ручья Ширакава в ясный весенний день, когда все наслаждаются падающими в воду лепестками цветущей вишни, у нее бы зрел план, как заработать деньги на продаже этих деревьев или на чем-нибудь в этом роде.

Думаю, до моего мизуажа Мама не обращала внимания на неприятности, доставляемые мне Хацумомо. Но после того как на меня повесили ценник, она контролировала Хацумомо, и мне даже не пришлось ее просить об этом. Не знаю, как ей это удалось. Может, она просто сказала: «Хацумомо, если твое поведение причинит проблемы Саюри и будет стоить денег окейе, платить придется тебе». С тех пор, как моя мама заболела, у меня была очень трудная жизнь, теперь же появился какой-то просвет. Не скажу, что никогда не чувствовала себя расстроенной или уставшей, на самом деле я чувствовала себя уставшей большую часть времени. Жизнь в Джионе не дает расслабиться живущим там женщинам. Но с огромным облегчением я почувствовала себя свободной от Хацумомо. Жизнь в окейе стала почти приятной. Став дочерью окейи, я ела, когда хотела, и первая выбирала кимоно, не дожидаясь Тыквы. А когда делала свой выбор, Анти бралась за иглу и подгоняла его под мой размер. Хацумомо продолжала смотреть на меня с ненавистью, вызванной вовсе не новым отношением ко мне в окейе. Но когда и Тыква проходила мимо меня с обеспокоенным выражением лица и отводила глаза в сторону, даже если мы сталкивались лицом к лицу, мне становилось очень больно. Мне всегда казалось, наша дружба не зависит ни от каких обстоятельств. Теперь я так не думала.