Елена Костюкович - Цвингер

Дети врубались, выпендривались и сыпали перлами вроде: «голосом молвит человечек» или «вижу я, лебедь чешется моя». Писали резюме про «Анну Сергеевну на ялтинском пляже со шприцем».

Сам же Виктор для расширения кругозора давал студентам переводить из «Государей» Хмырова, не уставая поражаться хмыровской ни с чем не сравнимой лапидарности. Комментировал кошмары: правление Ивана, царение Петра. Накручивал импровизации вокруг пословиц, объявлений в газетах, строчек в песенках Высоцкого, вечнозеленых формул: «снег, все ходят в шубах и все военные — но гостеприимство чрезвычайное, и все крестьяне очень послушны» и «мне-де зарплаты на день хватает, а рубля на неделю». Такие мини-лекции, параллельно с университетским Достоевским, давали возможность порассуждать о «русской душе». Студенты вслушивались, вежливо смеялись. Викина страсть к забавам их настораживала: где подвох-то? Прочие преподаватели угрожали экзаменом и требовали зазубривать промазанные маркерами учебниковые страницы.

Кстати о Достоевском. Виктор, вглядываясь в табло вылета-прилета, машинально надавил кнопку опять. Не отвечает! Ну, Мирей какая непреклонная! Не отвечает! Просто возненавидела она Вику из-за этого глупого тет-а-тета с Наталией. Просто какие-то Настасья Филипповна с Катериной Ивановной.

О! Неужели! Кличут толпу в самолет. Поднимая рюкзак, запнулся о японочкины бахилы. Как обычно — раззява.

Самолет внабив напихан знакомцами. Одни здороваются, другие вовсе нет. Одни ведут себя по-дружески на «ты», хотя как только окажутся во Франкфурте — на синих коврах, раскатанных между стендами, перестанут кого бы то ни было узнавать. Другие — ни разу «здравствуйте» в самолете, но в высшей степени любезны на назначенных встречах.

Уже у ленты чемоданов в аэропорту Франкфурта более или менее ясно, кому дорога на такси в отель «Франкфуртер Хоф», а кто на эс-бане потянется в гостиничку за городом. А кто, глядь, и вовсе потопает в дома, где прозябающие на немецкой социалке бывшие советские граждане сдают на несколько ночей приезжим койки в велфэровских своих обиталищах.

Подобный аккомодейшн не есть престижен. Но удобно! Дешево. Живут близехонько от ярмарки. За какие-то десять минут догуливают до стенда по утренней прохладе, по платановому парку, где выложены белыми квадратами дорожки и вовсе не тяжело катить на ярмарку пузатые троллеи, набитые каталогами, буклетами и контрактами.

Расселись в самолете. Заткнули телефоны. Раздвинули газеты там, где даже не светская хроника, а предвкушение ярмарочных сенсаций… Этой книжной ярмарке в любой периодике сегодня отводится по меньшей мере разворот. Какие главные книги года? Чего ждут от выставки издатели и журналисты? Приезда Каннингема. А в неизведанных литературах? Какой-то редактор через два кресла потянулся спросить у Вики, знакомо ли ему имя Оксаны Робски. Безумцы. Обратили бы лучше внимание на Алексиевич. Ее как раз только начали публиковать в Италии. Могли бы быстро перекупить права. Жаль, никому не удалось продать еще одну замечательную политическую журналистку, в алексиевичевском стиле, только настырнее, — Политковскую. У нее многозначительная фамилия, nomen omen , звучит прекрасно. Чего издатели дожидаются? Медийного повода? Что же Анна должна отчебучить? В тюрьму сесть? Лишь тогда мировые издатели правами на нее заинтересуются?

Новый роман, как водится, Хавьера Мариаса, но это не ново. Опять Уэльбек, опять Дэн Браун. И снова уже всем слегка поднадоевший Памук.

Мегаслияние издательских капиталов! В Милане издательства «Салани» и «Гарзанти», «Лонганези» и «Корбаччо», «Норд» и «Теа» объединяются в мощную группу «Маури Спаньоль». Ну, в руки им флаг. Это значит, что формируется третья мощная сила, сопоставимая с монополистами — с созвездием «Мондадори», поглотившим «Эйнауди» и «Скиру», и с созвездием «Риццоли — Коррьере делла Сера», поглотившим «Адельфи» и «Марсилио». Виктор задумался, стоит ли ждать от третьей группы чего-то более качественного и толкового, чем от имеющихся двух.

Заглядываем во вчерашнее «Туттолибри», литературное приложение к «Стампе». Что великого появилось в мире? Новый роман Амели Нотомб. Как всегда, чем-то выстрелили израильтяне. В частности, у них там на подходе очередной Амос Оз.

Обычные перешучивания. Обычное бла-бла-бла о том, что с неведомо какого давнего года директор Фолькер Нойман обещает перенести ярмарку из Франкфурта в Мюнхен. А что! Ясно, в Мюнхене, конечно, будет лучше. Мюнхен приятнее, южнее, красивее и достопримечательнее, чем скучный Франкфурт. Франкфурт же вообще послебомбежная новостройка. А до войны общегерманская книжная ярмарка, если кто помнит, была всегда в Лейпциге.