Кристофер Мур - SACRÉ BLEU. Комедия д’искусства

— Пустяк, царапина. Случайно. Ничего не поделать. Новая горничная чистила револьвер, и он выстрелил.

— В вас стреляли пять раз. Я сама слышала.

— Она не очень сообразительная горничная. Мне кажется, придется ее уволить.

— Ваша племянница сказала, что это вы на девушку напали.

— Я просто отчитывал ее за скверную уборку. Мадам, прошу вас, впустите меня.

— У вас вся квартира в синей пыли, месье.

— Вот как? Ну, это последняя соломинка. Горничная уволена.

— Она была голая. Она едва говорила по-французски. Полиция завернула ее в простыню и увезла.

— Я заплачу вам пятьдесят франков, мадам, но все мои деньги в квартире, поэтому сначала вам придется меня впустить.

— Добро пожаловать домой. — Консьержка распахнула дверь шире и отступила на шаг.

— Вы кормили Этьенна? — спросил Красовщик.

Париж, Монмартр, 1891 г.

— Поэтому видишь, пристрелить его мало, — сказала Жюльетт. — Я должна вернуться.

Они ели багет с маслом и запивали его кофе в «Новых Афинах» на пляс Пигаль. Жюльетт предложила угостить их завтраком — деньги оставались только у нее.

Снаружи, вокруг фонтана на площади, выстроились модели — девушки и несколько юношей, все ждали найма. Художникам, которым требовались натурщики, нужно было только прийти на этот «парад моделей» и выбрать. Договор скреплялся несколькими франками. Те девушки, кому не повезло, и никакой художник их не нанял, могли пройти по бульвару чуть дальше и поторговать там собой иным способом. Текуча была граница между натурщицей и проституткой, танцовщицей и блядью, содержанкой и любовницей. Все они населяли «полусвет».

— У тебя правда совсем нет похмелья? — спросил Люсьен, которого обуревало нечто вроде морской болезни, стоило только повернуть голову и оглядеть кафе.

— Муза, — пояснил Анри, а у Жюльетт спросил: — Значит, это из-за вас Адриан построил ту стену поперек всей Британии?

Девушка скромно кивнула:

— Вдохновлять — моя работа.

— Он ее построил, потому что боялся пиктов, — сказал Люсьен. Он просто завидовал, что сам не римский император и не может ради нее построить стену через всю страну.

— Или они его раздражали, — добавил Анри.

— Mon Dieu! — воскликнула муза. — Ну что вы за художники? Вы же совершенно не понимаете вдохновения!

— Вы ведь не Жейн Авриль, правда? — спросил Анри, содрогнувшись от укуса ползучего подозренья.

— Нет, — ответила Жюльетт. — Радости ее общества не разделяла.

— Это хорошо, — сказал Анри. — Потому что она уже очень близка к тому, чтобы лечь со мной в постель, и мне бы хотелось думать, что она поддается моему шарму, а не склонности к синему цвету.

— Уверяю вас, Анри, это лишь ваш шарм. — Жюльетт мелодично рассмеялась, подалась к нему и погладила ему руку пальцами.

— Быть может, тогда, мадемуазель, вы с Люсьеном сегодня вечером составите мне компанию в «Красной мельнице» и поможете убедить даму рассмотреть меня горизонтально, ибо только в таком положении мой шарм убедительнее всего?

— Это как с козлом позавтракать, — сказал Люсьен.

— Простите, Анри, но — не могу, — сказала Жюльетт.

— С козлом в котелке, — добавил Люсьен.

— Мне правда нужно вернуться к Красовщику. У меня нет выбора.

— Ты же не можешь, — сказал Люсьен. — Останься со мной. Пусть он за тобой гоняется. А я тебя буду защищать.

— Ты не можешь, — сказала она.

— Тогда убежим. Ты ведь у нас путешествуешь во времени и пространстве, да? Где-нибудь возьмем и спрячемся.

— Не могу, — ответила она. — Он может меня заставить к себе вернуться. Говорю же, я — рабыня.

— Ну и что тогда? — Люсьен чуть не упал со стула, стараясь придвинуться к ней поближе, но успел схватиться за столик.

— Я не буду свободна, покуда он жив.

— Но вы же сами говорили, что убить его невозможно, — сказал Анри.

— Его нельзя убить, покуда есть картины, написанные несжатой Священной Синью, — ответила Жюльетт. — Это в теории. Когда я увидела ню Мане, мне показалось, что у меня есть шанс. Я подумала, что его оберегает живопись, но теперь вижу, что не только — есть что-то еще. Он жив. Я чувствую, как он меня к себе влечет.

— Не понимаю, — произнес Люсьен. — Что же мы можем сделать?

Жюльетт наклонилась над столиком, и художники тоже заговорщически сблизили головы.

— Я забрала ту Священную Синь, что мы с ним сделали из ню Мане. Она в каменоломне вместе с твоей картиной. Ему нужно еще. Гоген уезжает на Таити, поэтому я пойду к тому художнику, которого он мне нашел. Какой-то месье Сёра.