Владимир Сотников - Вангелия

– А сразу нельзя? – спросил Панде. – Мы издалека приехали. Жить в Белграде нам негде.

– Понимаю. Но дело не в этом.

– А в чем?

– В цене, – врач протянул Панде листок. – Вот расчет. Приблизительный, конечно. Неизвестно, как операция пойдет. Могут потребоваться дополнительные расходы.

По непроницаемому лицу доктора Панде понял, что можно и не заглядывать в тот листок. Но все же заглянул.

– У меня и половины того нет… – сказал он дрогнувшим голосом.

– Ну, может быть, вы как-то постараетесь, соберете…

– Уже постарались, – с горечью произнес отец. – Нечего нам больше собирать. Доктор… А просто так, без операции? Лекарствами нельзя ее подлечить?

Врач отвел взгляд.

– Мы оставим ее в больнице на несколько дней, – сказал он. – Подлечим. Из-за попадания песка и грязи у нее возникло воспаление роговицы – его мы снимем. Впоследствии ей понадобится хорошее питание и полный покой. Вообще, девочке нужна теперь абсолютно спокойная жизнь, без каких бы то ни было потрясений.

– А видеть? Видеть она будет? – спросил Панде.

Врач посмотрел ему в глаза и ответил печально, но твердо:

– Нет. Без операции видеть она не будет точно. Глава 6

Днем в струмицкой церкви никого не было. Лето, все в поле.

Ванга молилась одна. Слова молитвы трепетали в светлом воздухе храма будто живые.

– Вангелия!

Она не вздрогнула от неожиданности, хотя отец Никодим подошел неслышно. Перед этим он долго стоял, глядя на свою слепую прихожанку. В свете, льющемся из окон, фигурка Вангелии казалась бестелесной и такой беззащитной, что у священника ком подступил к горлу.

– Здравствуйте, отец Никодим, – сказала Ванга.

– Как ты живешь? – спросил он.

– Как все, – пожала плечами она.

– Разве как все? Тебе труднее. Отец батрачит, мачеха тоже целыми днями в поле. Кто за братьями смотрит, кто хозяйство ведет?

– Васил мне помогает за Томе присматривать, – улыбнулась Ванга.

– Чем Васил может помочь? Сам еще дитя. Да и ты тоже.

– Я не дитя, – возразила Ванга. – Мне шестнадцать скоро будет. Мы справляемся, отец Никодим. Слава Богу.

– Я хочу поговорить с твоим отцом, – сказал священник. – Он должен отправить тебя учиться.

– Кто ж меня в школу возьмет? – удивилась Ванга.

– Я не про нашу школу. В Земуне открылся Дом слепых. Благотворители его открыли.

– А где тот Земун? – спросила Ванга. – Наверное, далеко.

– Какая разница, далеко или близко? Ты не будешь туда каждый день ездить. Жить там будешь. В пансионе для учеников.

– Я из дома никуда не поеду! – испуганно воскликнула Ванга.

Ее голос забился под куполом, как случайно залетевшая птичка.

– Не тебе решать, – сурово отрезал священник. – Скажи отцу, чтобы зашел ко мне в воскресенье.

Как сердит был Панде на отца Никодима! Еле сдерживался, слушая его. Сколько можно уповать на милость Божью? Как деньги к деньгам прилипают, так и милость Божья дается тем, кто и без того судьбой не обижен, – так считал Панде Сурчев. И вся его беспросветная жизнь доказывала, что он прав.

А старый священник все повторял свое.

– Эта школа для твоей дочки – милость Божья. Ее там читать, писать научат. Не будет она так мучиться своей слепотой.

– Зачем ей читать и писать? – не выдержал Панде. – Хоть бы работу простую делала, и то хорошо.

– Не понимаешь, зачем читать и писать, – оборвал его священник, – пойми хотя бы, что там ей лучше будет. Одета, обута, накормлена. Там сытно кормят. А то смотреть ведь тяжело на Вангелию. Ходит – от слабости качается.

«Нечего меня попрекать! – чуть не выкрикнул Панде. – Как вся семья живет, так и она. Нет у меня богатства! И никогда не будет».

Но ничего он не выкрикнул. И не только потому, что с почтением относился к старому священнику – отец Никодим служил в сельской церкви с незапамятных времен, – но и…

– Правду вы говорите, отец Никодим, – нехотя проговорил Панде.

– Вот видишь! Сам понимаешь. А от лучшей жизни, может, и зрение к Вангелии вернется.

– Не верю я в чудеса, – отрубил Панде.

Но отца Никодима грубостью было не пронять. Сельский священник и не такое еще слыхал от своих прихожан.

– Веришь, не веришь, – сказал он, – а дочку в школу отпусти. Я напишу директору, она ее примет. Не отнимай у Вангелии милость Божью.

– Ладно, – кивнул Панде.

А Ванга никакой милости Божьей в отцовском решении не увидела. Она отчаянно рыдала, стоя посреди двора у запряженной телеги. Яркий весенний день казался ей черным, наверное, не из-за слепоты, а как раз из-за отчаяния.