Владимир Сотников - Вангелия

Глава 12

– Живем, как будто и войны нет! – сердито сказала Любка. – Дом строим…

– А что тебе плохо? – пожала плечами Ванга.

– А то, что есть она, война! Что с того, что из Петрича немцы ушли? Кругом-то они лютуют! Почуяли, что скоро их погонят, – как с цепи сорвались. Люди воюют, а мы тут стройку развели!

Любка расстроенно махнула рукой.

Сейчас-то как раз стройка приостановилась. Из-за Митко – на него снова напал приступ. С тех пор как его списали из армии из-за малярии и он вернулся домой, его по несколько раз в день валила с ног малярийная лихорадка.

Но дом он все-таки взялся строить: обещание есть обещание. Да и мечтал ведь об этом всю жизнь… Ванга и Любка как могли помогали ему. Еще они насколько могли уговаривали его не торопиться – видимо, из-за малярии Митко казалось, что жить ему осталось недолго, и он боялся не успеть со строительством. Так было до тех пор, пока Ванга не сказала мужу, что дом он построит обязательно – это, мол, она знает точно. А после того как Митко побывал в суде, где судили наконец-то пойманных убийц его старшего брата – в точности как предсказала когда-то Ванга, – он доверял предвидениям своей жены безоговорочно.

Но как бы там ни было, а сейчас пришлось сделать перерыв: изнуренный приступом Митко лег отдохнуть.

– Пойду гвоздей из сарая принесу, – сказала Ванга. – Митко проснется – сразу работать начнем.

Она ушла со двора, а Любка села на бревна возле строящегося дома.

– Привет, сестричка! – вдруг донесся с улицы веселый голос.

– Васил! – радостно воскликнула она.

Брат уже заводил коня во двор. С проясневшим от радости лицом Любка бросилась ему навстречу. Васил обладал особенным свойством: радость являлась повсюду вместе с ним.

Но сегодня во всем его облике была не только эта привычная радость, но и что-то еще – непонятное.

– А что это у тебя? – насторожилась Любка. – На войну собрался, что ли?

Она кивнула на притороченный к седлу вещевой мешок.

– На войну, – кивнул Васил. – А куда еще сейчас идти? В Струмице партизанская бригада собирается, – понизив голос, сообщил он. – Вся молодежь туда подалась.

– И я с тобой! – тут же воскликнула Любка. – Мы с Вангой только что про это говорили! И ты…

Словно в ответ на ее слова из-за угла дома показалась Ванга. В руках у нее был ящик с гвоздями. Она шла с задумчивым видом, и понятно было, что разговора Любки с Василом не слышала. И вдруг…

Ванга остановилась так резко, словно наткнулась на препятствие.

– Васил! – воскликнула она.

– Я, сестричка, – отозвался тот. – Здравствуй.

– Васил, не ходи! – в голосе Ванги была не просто тревога, а настоящий ужас. – Нельзя тебе! Нельзя!

Любка и Васил переглянулись.

– Куда мне нельзя? – спросил он, подходя к Ванге.

– На войну нельзя! Не ходи, братик, милый, прошу тебя…

Ванга дрожала так, что гвозди бренчали в ящике.

– Да чего ты вдруг? – Васил обнял ее. – За Любку и то не переживаешь, а за меня…

– Тебе – нельзя! – твердо сказала Ванга. – Любке можно на войну идти, с ней там ничего плохого не сделается. А тебе – нет.

– Да хватит нам немцев бояться! – возмущенно воскликнул Васил. – Их Красная Армия скоро прогонит. А мы поможем.

С каждым его словом из Ванги словно выходила жизнь. Выпал из ее рук ящик. Со звоном разлетелись гвозди.

– Ничего я не могу сделать. Ничего, – чуть слышно проговорила она.

И повернувшись, медленно ушла в дом.

Когда Любка вошла в комнату и принялась торопливо собирать свои вещи, Ванга сидела на табуретке и по щекам ее текли слезы.

– Ну что ты его хоронишь раньше времени! – сердито сказала Любка. И вдруг спросила: – Ванга… Вот ты говоришь, не надо Василу в партизаны идти – погибнет. А если не пойдет? То будет жить?

– Да, – ни на секунду не задумавшись, ответила та.

– Но он же все равно пойдет! – воскликнула Любка. – Ты же его знаешь: что решил, то сделает.

– Да лучше б он ногу сломал! – в сердцах сказала Ванга.

– Любка! – донесся со двора голос Васила. – Быстрей давай!

– Ну все. – Любка быстро поцеловала сестру. – Не бойся за нас.

Когда Любка вышла из дома, Васил, стоя на крыльце, прощался с бледным, только что отошедшим от приступа зятем.

– Ну, Митко, бывай, – сказал он, увидев младшую сестру, показавшуюся на пороге с мешком в руках.

Васил широко шагнул по ступенькам вниз – и вдруг нога его подвернулась, и он кубарем покатился с крыльца.

– Ах ты!.. – закричал он, катаясь по земле от боли.