Владимир Сотников - Вангелия

– Порошки отменные, доктор. – Фон Дидерикс улыбнулся еще шире. – Но ведь вы говорили еще о каких-то процедурах? Я готов! – воскликнул он. – Слухи о том, что вы творите чудеса, подтверждают многие. Я весь в вашей власти!

– Ну, слухи о чудесах всегда бывают сильно преувеличенными, – возразил Незнамов.

– Но ведь это правда, что вы лечите внушением? – поинтересовался фон Дидерикс. – И разве это не чудо?

– Всего лишь лечебный гипноз, – пожал плечами Незнамов. – Релаксация. Никакого чуда.

Глава 25

«А вдруг Ванга сможет сотворить чудо? – со страхом и тоской подумала Любка. – Иисус Христос сотворял же. А Ванга наша… хоть и не Иисус, но все же не такая, как все».

Только чудо могло сейчас помочь отцу, это Любка понимала с того дня, когда в разгар лета он неожиданно вернулся домой, хотя подрядился на работу до самой зимы.

И вот теперь отец лежал на топчане, и из-за занавески, которая скрывала его, доносились только обрывистые слова:

– …дом построить… не успел… конец…

Ванга выглянула оттуда, из-за занавески, и приказала:

– Любка, воды принеси. И чистую тряпицу. Надо его протереть.

Когда Любка пришла с миской воды и расстегнула на лежащем в забытьи отце рубаху, чтобы выполнить сестрино поручение, то не смогла удержать вскрик.

– Что? – тревожно спросила Ванга.

– Язвы у него… – проговорила Любка. – На груди, на шее.

Ванга медленно провела ладонью по отцовской груди. Потом встала и молча вышла.

Когда Любка выскочила на улицу вслед за ней, Ванга стояла, прислонившись к глиняной стене дома.

– Может, звездной травы заварим? – робко спросила Любка. – Василу помогло же.

Отвар звездной травы, которую как будто бы приказал собрать призрачный всадник, в самом деле помог, когда тяжело простудился брат.

– Не надейся, сестричка, – тихо сказала Ванга. – Отец умрет. Завтра, может.

– Как же мы одни будем? – всхлипнула Любка.

– Мы взрослые, – сурово ответила Ванга. – Уже и ты выросла, и Васил с Томе. Вытянул вас отец.

– Все равно… Без защиты останемся, без помощи.

– Бывает, люди и без защиты, и без помощи с самого детства живут.

– Ты про Ольгу свою говоришь? – догадалась Любка.

Ванга почему-то вспоминала свою подругу так часто, как будто та жила где-нибудь рядом и они виделись каждый день.

– Да, – кивнула Ванга. – Вот кому трудно. Но всем бы иметь такой сильный дух.

Если бы Ольга слышала, что говорит о ней ее слепая подруга, то удивилась бы безмерно. Сама она находила в себе сейчас отнюдь не силу, а одну лишь растерянность.

Ольга работала у Алексея Незнамова уже несколько месяцев. И с каждым новым днем, который проводила с ним, понимала, что влюбляется в него все сильнее…

И за все эти месяцы Незнамов не изменился в своем отношении к ней ни на йоту! Его взгляд скользил по ее лицу с такой отстраненностью, словно это было лицо случайной прохожей, и не просто прохожей, а какой-нибудь старухи. И тон, которым он разговаривал с нею, был отмечен теми же сухими врачебными интонациями, что и в дни ее болезни.

«Что ж, – говорила себе Ольга, – зато он дал мне работу. Могла ли я мечтать о большем счастье?»

Но лишь разум говорил ей это, а сердце тут же отвечало: «Могла, могла! Ты мечтала о большем с той самой минуты, когда увидела его глаза, которые смотрели на тебя из твоего полузабытья…»

– Доброе утро, Ольга Андреевна, – услышала она и подумала: «Даже по имени ни разу не назвал! Да, конечно, я для него чужая».

Ольга открывала дверь парадного, чтобы выйти на улицу, а Незнамов спускался по лестнице со второго этажа, где были расположены комнаты жильцов.

– Доброе утро, Алексей Сергеевич, – ответила она.

– Я на срочный визит к больному, – сообщил Незнамов. – Но в клинике буду вовремя. Телефонируйте пациентам, которые записаны на сегодня – удостоверьтесь, что их планы не изменились. А Гайгурова вычеркните из списка. Это к нему я иду на дом: у него ночью был приступ.

– Хорошо, – кивнула Ольга. – Что-нибудь еще?

– Нет, благодарю.

«И не просто чужая, а неприятная ему особа, – думала она, глядя, как Незнамов идет по улице. Голова у нее кружилась, когда она всего-навсего смотрела на него, видела твердую его походку! – Иначе отчего такая холодность?»

Но размышлять об этом слишком долго она не могла. В конце концов, ее чувства к Незнамову – это ее личное дело, а служебных обязанностей никто не отменял. Вздохнув, Ольга направилась к клинике, которая находилась недалеко от пансиона.