Евгений Будинас - Давайте, девочки

Он повернулся к ней и неожиданно для себя признался:

– Я не умею…

– Ты что, очумел?! – Она подскочила, как на батуте, круто к нему развернувшись. – КТО – не умеет?!

От такого взрыва Рыжюкас рассмеялся. Потом задумчиво продолжил:

– Я трушу, как заяц перед морковкой. Ведь поле чужое и я на нем совсем новичок… Думаешь, просто начинать на седьмом десятке? Когда уже совсем не осталось времени на ошибки… – Он помолчал. – А тут ведь еще надо, чтобы нам с тобой повезло. Иначе – никто ничего и не заметит… Когда мой парижский друг и великий художник Борис Заборов говорит, что еще несколько шагов, и он станет первым из всех признанных, я ему верю и не верю: тут ведь еще как повезет… Хотя он и сделал все, у него ведь уже все наработано… Теперь только последний рывок, а дальше – судьба, фарт.

Он достал табак и заправил трубку. Сорок пять лет он курил только трубку – с того дня, когда перед расставанием ему подарили первую трубку его друзья. Сначала пижонил, потом втянулся. И привык в процессе курения сосредотачиваться. Трубка ревнива, она гаснет без внимания, хотя и помогает собраться с мыслями… Подружкам его трубки нравились. Почему-то все женщины, независимо от возраста и пристрастий, завороженно млели, когда он важно попыхивал сначала «Золотым руном», а позднее и голландским «Вирджиния»… Малёк от его трубок «вааще тащилась», она даже научилась их правильно набивать, что до сих пор никому из его избранниц не удавалось…

Но раскуривать трубку на сей раз он не стал.

– Нужна удача, – сказал он. – Совсем чуть-чуть удачи… Хорошо бы при жизни…

– Ты разве неудачник?

– Я все еще только собираюсь это проверить. Но сначала нужно хоть что-то стоящее сделать. Как в том анекдоте: чтобы выиграть, надо хотя бы купить лотерейный билет…

Маленькая расстроилась. Ей так не нравилось, она любила, когда все – сразу.

– Тогда пусть они все подавятся! – сказала она с неожиданной злостью. – Ты им не новичок… Ну скажи, зачем нам с тобой играть на каком-то чужом поле?

Рыжюкас знал ответ. Слишком много он об этом думал.

– Старый долг, – сказал он. – Привычка отдавать долги. И исполнять намерения.

Она старательно изобразила задумчивость. Что-то она не въезжает… Причем тут какие-то долги?

– Ты ведь умный, ты, наверное, самый умный… И всего достиг. Зачем тебе еще куда-то влазить? Это же глупо: профессор мечтает стать учеником!..

Как-то слишком сразу она согласна отступить, подумал он с сожалением.

– Тут и еще одна привычка, – сказал он, – все время поднимать себе планку… Из всех тупиков в жизни я всегда знал только один выход: наверх. И сейчас я должен взять эту высоту, заявив себя так, чтобы превзойти все ожидания.

Она задумалась, впрочем, совсем ненадолго.

– Получается, что деваться нам некуда? – спросила.]

Он кивнул

– Тогда давай напишем самую гениальную книгу! И пусть они подавятся твоим фантастическим успехом!.. Смотри, на диктофоне есть таймер. Мы с тобой должны его включить.

– Да, – сказал он. – И быстренько собраться. Для начала надо где-нибудь вкусно пошамать…

– Итак, – она включила диктофон. – Какой у нашей книги будет сюжет?

Она снова сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, и смотрела на себя в зеркало, откровенно любуясь. Потом приспустила бретельку…

– Очень простой. Идет по улице девушка. Юная, как ты. К ней подходит мужик. Старый, как я. И говорит: «Девушка, если вы со мною сейчас пойдете, мы будем встречаться долго. И я вам обещаю, что каждый раз вам это будет все интереснее». Она была девушкой гордой, как ты, она фыркнула и ушла, даже не пожав красивыми, как у тебя, плечами.

– Причем тут моя гордость! Просто глупость…

– Пройдя два квартала, она как раз и подумала, что повела себя глупо. И обернулась. Он был рядом…

– Круть! А дальше?

– Дальше они действительно долго встречались, и действительно это было захватывающе интересно, и становилось интереснее с каждым днем.

– Уже и мне интересно… А он кто, и чем они занимались?

– Он был художник, они приходили к нему в мастерскую, и он учил ее делать ему эротический массаж. Каждый раз рассказывая любовные истории из своей практики… Разумеется, поучительные…

– Те, что ты рассказываешь мне?

– Приблизительно. А пока он их ей рассказывает, пока он ее учит, они заходят все дальше. В его историях…

И в уроках массажа, драматургию которого он выстроил, как самый классный режиссер – со всеми накатами, приливами и отливами, взлетами ввысь и падениями ниц. Собрав весь свой эротический опыт и все, что знал, он сконструировав подлинное и высокое Священнодействие, в сравнении с которым самый изощренный секс – физкультура, примитивная, как пошлая кошачья ебля… Он обучал ее этому сказочному действу, против которого не устоит ни один мужчина… Вот тут она к нему и припаялась, потому что она понимала, что такому ее не обучит никто…