Юрий Поляков - Гипсовый трубач

— Ну, Андрей Львович, просыпайтесь же! Вы забыли игру в «холодно–горячо»?

— А-а! Да-да… Подростком? Подростком… Ага-а! — обрадовался он, вспомнив свой недолгий педагогический опыт. — Я был у вас учителем… в школе. Да?

— Теплее. Но не в школе. Ну, вспоминайте же!

— Вы обещали подсказать! Одно слово…

— Пожалуйста: «Березка».

— «Березка»?

— А что вы так удивленно смотрите? Разве вы никогда не работали вожатым в пионерском лагере «Березка»?

— Работал…

— Тогда напрягитесь! Первая и вторая смена. Первый отряд. Наташа. Кроме меня, в отряде больше Наташ, как ни странно, не было.

— Наташа? Ну конечно! Ну как же! — воскликнул бывший педагог, однако на самом деле ничего не вспомнил, кроме шеренги тусклых подростковых теней в красных галстуках. — Значит, это теперь вы! Кто бы мог подумать! Сколько же лет прошло?

— Много. Слишком много.

— Да-да… Но вы отлично выглядите!

— Спасибо. А за встречу надо бы и выпить! — мечтательно предложила она.

— Разумеется! Но у меня… у меня… — засмущался Кокотов. — Я сбегаю к Жарынину. Займу…

— Не надо никуда бегать, Андрей Львович! Современная женщина с пустыми руками в гости не ходит.

Она вышла в прихожую, вернулась с пакетом «Суперпродмага» и выставила на стол бутылку красного французского вина, коробку швейцарского шоколада и шикарно упакованную кисть янтарного винограда. Все ягоды в грозди были совершенно одинакового размера, напоминая шарики, извлеченные из большого подшипника и сложенные в виноградную пирамидку. Затем Наталья Павловна изучила посудное содержимое серванта, извлекла оттуда два пыльных фужера и подозрительно их осмотрела.

— Пойду вымою. А вы пока… Штопор там! — она кивнула на нижние створки серванта, подклиненные сложенной бумажкой.

— Откуда вы и это знаете?

— Здесь все одинаковое. Кроме людей.

Она ушла в ванную и включила воду. Кокотов стремглав выскочил из-под одеяла, сорвал с ног дырявые носки, добыл из чемодана свежие, натянул, затем по-солдатски быстро оделся, пригладил пятерней волосы и даже успел для освежения дыхания пшикнуть в рот дезодорантом «Superbody» из баллончика, счастливо забытого на столе. Глянув на себя в зеркальный мрак ночного окна, он остался собой доволен. Когда Наталья Павловна, нарочно задержавшаяся в ванной, чтобы дать ему время привести себя в порядок, вернулась в комнату с вымытыми бокалами, Андрей Львович уже второй раз вворачивал в пробку старенький штопор. С первой попытки штопор сорвался.

— Погодите! — поняв, в чем дело, сказала она. — Переверните бутылку и подержите вниз горлышком. Вот так. Теперь дергайте!

Чпок!

— Минутку! — Она взяла и внимательно осмотрела пробку. — Нормально. Пить можно.

Кокотов, как и положено, плеснул немного вина сначала себе — и на рубиновой поверхности закружились кусочки раскрошившейся пробки. Потом он галантно налил гостье, а в завершение дополнил и свой бокал до нормы.

— За нечаянную встречу! — произнесла Лапузина с улыбкой.

— За встречу! — он торопливо отхлебнул, чтобы заглушить дезодорантовую гнусность во рту.

— Роскошное вино! — похвалила она, прикрыв глаза от удовольствия.

— Терпкое, — подтвердил Андрей Львович, сложив рот в дегустационную гузку, хотя на самом деле никакого вкуса после «Superbody» не почувствовал.

— Очень тонкий фруктовый оттенок…

— Смородиновый, — уточнил писатель, незаметно смахнув с губ пробочный сор.

— Знаете, о чем я подумала, когда вы наливали вино?

— О чем?

— Я подумала: почему-то считается, что первому мужчине женщина достается во всей своей чистоте и непорочности…

— А разве это не так?

— Разумеется нет. Первому мужчине достается весь девичий вздор: гордыня неведенья, подростковые комплексы, глупые надежды, случайный разврат, происходящий от незнания собственной души и тела… В общем, все эти крошки и мусор… — Она кивнула на кокотовский бокал. — Зато позже, с опытом, женщина становится по-настоящему чистой, непорочной, верной, цельной и пьянящей, как это вино. И счастлив мужчина, его пьющий!

Они чокнулись и отхлебнули еще.

— Вам не нравится вино? — проницательно усомнилась Наталья Павловна. — Или вы со мной не согласны?

— Ну что вы?! Чудо! — отозвался автор «Кандалов страсти», зажевывая виноградом жгучую химию дезодоранта. — Возможно, вы в чем-то и правы…

— В чем же я права?

— Женщины, с которыми лучше завершать жизнь, нравятся нам обычно в самом начале. И наоборот: те, с кем стоит начинать свою жизнь, влекут нас лишь в зрелые годы.