Владимир Владмели - 11 сентября и другие рассказы

— Нормальный человек без театров и выставок проживёт, а вот без жратвы, извини, сдохнет. К твоему сведению в тундре снабжение чуть похуже, чем в столице, да и удобства все на улице.

— В нормальной стране такие удобства существуют в любом захолустье, а в государстве абсурда тратят деньги на коммунистическую идеологию. Ты только подумай, в диссертации по автоматическому регулированию в списке литературы твоему зятю на первое место пришлось поставить произведения Маркса и Ленина.

— От него не убыло.

— Вот мы и живём в нищете, потому что автоматическим регулированием у нас руководят Маркс и Ленин.

— Ты живёшь в тепличных условиях и понятия не имеешь, что такое нищета. Знаешь, каков средний уровень зарплаты советского человека?

— Средний уровень это выдумка для идиотов. Если взять какую-нибудь подзаборную проститутку и меня, то получается, что в среднем мы обе бляди. Мне не надо всеобщего равенства, я хочу жить в стране, где мой муж будет получать по способностям.

— Кто же тебя держит?

— Ты. Если бы мы уехали, тебя бы тут же выгнали из армии и лишили военной пенсии.

— Ах, какие вы благородные, просто слеза прошибает, только я в вашем великодушии не нуждаюсь. Я инженер, я могу танк с закрытыми глазами собрать, меня куда угодно на работу возьмут.

— Ну, так едем в Израиль, там такие специалисты нужны.

Павел Иванович Королёв так часто спорил со своей дочерью, что они легко могли бы поменяться ролями. Переубедить друг друга они не могли, а уступать не хотели. Полковник чувствовал, что после этих разговоров Тамара всё больше отдаляется от него и каждый раз давал себе слово молчать, но был не в состоянии удержаться. Когда дочь первый раз предложила ему поехать в Израиль, он так шарахнул кулаком по столу, что отремонтировать его уже было невозможно. Теперь же он только сказал:

— Я русский офицер, я давал присягу и не намерен становиться клятвопреступником.

— Да я не предлагаю тебе выдавать военные секреты, я просто хочу, чтобы ты жил с нами.

— А вы уже решили?

— Папа, у моих детей здесь нет будущего.

— Чушь собачья.

— Чушь?! Ты знаешь, что Игоря недавно избил Щукин. Тот хулиган, который живёт в нашем дворе. Я пошла в школу, но ни классная руководительница, ни директор ничего не сделали.

— Игорь должен уметь за себя постоять, — ответил Павел Иванович.

— Как же, интересно, он за себя постоит, если Щукин на два года старше его.

— В жизни противники не всегда бывают одного возраста.

— И одной национальности.

— Что ты всё время тычешь мне национальностью. Ты русская, а фамилия моего внука Королёв.

— Бьют не по паспорту.

Когда дочь ушла, Павел Иванович встал и начал ходить по комнате. Он невольно вспомнил, с чего это всё началось.

Тамару направили делать диплом в НИИ. Научным руководителем её оказался Григорий Яковлевич Рабинович. Она рассказывала о нём не замолкая, а после защиты диплома осталась у него в лаборатории. Павел Иванович сопротивлялся этому как мог. Он уговаривал дочь перейти в любое другое место, доказывал ей, что ничего против евреев не имеет, но всё же лучше встречаться со своими. Иногда он подсовывал ей статьи из газет, в которых клеймили позором израильских агрессоров. Она, обычно, ничего ему не отвечала, но однажды, когда он сказал, что Гриша в любой момент может уехать на свою историческую родину и начать расстреливать палестинцев, она не выдержала.

— Кого ты слушаешь? — тихо сказала она и лицо её покрылось красными пятнами, — этот Рашид Мулюков такой же подонок, как и его братья мусульмане. Он не говорит, что они взрывают школьные автобусы, бросают бомбы на рынках и расстреливают спортсменов на Олимпиаде.

— А ты откуда всё это знаешь, «Голос Америки» слушаешь?

— Да.

— Скоро ты станешь ещё большей сионисткой, чем твой Рабинович.

— Мой Рабинович ничем кроме науки не интересуется. Я сама не могу слышать, когда мне врут в глаза.

— Поэтому ты рвёшься грудью на амбразуру?

— Поэтому я хочу перейти в иудаизм.

— Дурацкая шутка.

— Я не шучу.

Он посмотрел на неё и Тамара ответила ему вызывающим взглядом.

Наступила тяжёлая пауза. Павлу Ивановичу показалось, что какие-то невидимые силы отнимают у него дочь. С огромным трудом он взял себя в руки и спросил:

— Зачем тебе это надо?

— Гришина мать боится, что после её смерти, он женится на шиксе.

— Что такое шикса?

— Так еврейские родители называют женщин других национальностей.