Эльчин Сафарли - Тысяча и две ночи. Наши на Востоке (сборник)

Сейчас, прожив уже который год в Большом городе, я счастлив, прежде всего потому, что остался в живых. Подразумеваю не только физическое состояние, но и душевное здоровье. Да, я сохранил душу чувствительной. Больше всего боялся стать бесчеловечным в циничном мегаполисе…

Я все еще готов отдать все, что имею, за счастье всех бездомных собак на свете. Я по-прежнему навещаю детский дом раз в неделю, устраиваю ребятам праздничные обеды. На досуге придумываю, рассказываю вслух, сам себе, сказки, подобные тем, которыми в детстве мы с Назирой развлекали друг друга…

Кажется, стержень моей личности остался тем же, хотя с возрастом все сложнее противостоять вирусу повседневного цинизма. Поэтому, если ловлю себя на ином поведении, узнаю в себе эгоцентричную манеру жителя Большого города, я вспоминаю детство, юность, когда боролся за будущее, за простую возможность увидеть следующей день. Поверь, лучше ничто не отрезвляет.

Иногда сам собой недоволен до крайности: сколько можно изводить себя мысленными возвращениями в то время? Хочется, как в «Вечном сиянии чистого разума», взять да стереть года искалеченных надежд. Но все равно, вопреки всем внутренним конфликтам, я признаю прошлое и невозможность изменить его. Зато я могу изменить отношение к нему. Надеюсь, это вопрос времени — моего настоящего времени, моей настоящей свободы…

Вовсе не все люди в состоянии построить сами свою судьбу так, как им хочется. Это было бы слишком просто, если бы все нажимали кнопку: «Хочу интересную и приятную судьбу» и получали бы ее, сахарным сиропом политую. Не у всех одинаковые стартовые данные, ни у всех были хорошие семьи, не все верят в себя, идут напролом. Если одним победа дается, хоть и с трудом, то других она просто обходит стороной. Просто у всех разная судьба. Но в любом случае каждый должен до последнего быть на плаву. Ради себя, прежде всего! Все зависит от отношения к ситуации: кто-то скажет, что ему вообще не везет, все рушится и поставит на себе крест, а другой поймет, что, значит, не туда идет, что есть другие дороги и надо наслаждаться тем, что есть, пробовать, не бояться, да, поныть иногда, но утром проснуться и шагать дальше.

Живу и работаю в Москве. Сейчас. А вот десять лет назад жила и работала в Стамбуле. Из Стамбула привезла нарды, с дюжину стеклянных синеглазий от собственного «сглаза» и много удивительных историй про удивительных людей, с которыми довелось рядом жить и работать. Мое основное нынешнее занятие — вовсе не писательство, а бизнес. Несмотря на то что занятие это скучное и единообразное, занимаюсь им уже много лет, бросать не намерена, хотя мысли о дауншифтинге преследуют регулярно.

Пишу всю жизнь, пишу много — последние пять лет. Позиционирую себя как писатель-любитель-фантаст. Мечтаю сделать фантастический роман, но все как-то недосуг. Но пока романа нет, довольно успешно публикуюсь в различных изданиях с рассказами и повестями. Что еще? Веселая, энергичная, что называется «дурная». На досуге кую (да, да — вы не ослышались, именно молоточком по наковальне), танцую, рисую, а вот недавно занялась классическим сватовством.

Еще лет семь тому назад я совершенно не интересовалась Востоком — писала статьи про Европу и переводила с европейских языков. А Иран представляла себе страной пустыней и верблюдов, пока не познакомилась по Интернету с иранским студентом-японоведом. В результате, вышла замуж — пусть не за принца Персии, но зато за самого любимого человека на земле! Теперь большую часть года провожу на Ближнем Востоке, в нелегкой борьбе с суровыми иранскими реалиями, попутно погружаясь в древнюю историю и великолепное персидское искусство.

В прошлом журналист, настоящий филолог и доблестный работник рекламного пера. Время показало, что истинные ценности в рекламе не нуждаются, а люди в них — нуждаются, и сильно. Так, в поисках золотой жилы мудрости, я обнаружила себя на Востоке. Стойко интересуюсь красивым, добрым и вечным. Любимая жена, довольная мать и талантливая домохозяйка — то есть всегда очень-очень занята. В редкие минуты досуга учу и учусь, по привычке продолжаю играть словами. Вот так писала-писала и дописалась до этого сборника. Всем привет!

Я не очень люблю общаться с людьми. Они у меня вечно спросят то, что я не хочу, чтобы спросили, например: «Что я делаю в Афганистане?», и никогда не спросят то, что я жду, например: «Будем ли мы помнить о себе после смерти?» Я не осуждаю их. Когда я на правильном пути — люблю. И клубы энергии готовы вылиться и наполнить бумаги, и холсты, и строчки светом. У меня ушло достаточное количество времени и сил, чтобы не ассоциировать любовь с объектом противоположного пола, сужая это понятие до эмоциональных неурядиц. Вот так и иду — вслепую, вглухую, пытаясь чувствовать лишь след внутреннего света. Петляю, пытаясь лавировать между болотом и пустыней, где лишь тоненький голос сквозь воздух.