Кормак Маккарти - Содом и Гоморра. Города окрестности сей

— А она по-прежнему ваша novia ? [174] Невеста (исп.) .

— Да, конечно.

— И когда свадьба?

— Очень скоро.

— Она сказала «да»?

— Сказала «да».

Мальчишка ухмыльнулся:

— Otro más de los perdidos [175] Еще одна пропащая душа (исп.) . .

— Otro más .

– Ándale pues [176] Ну, тогда двигай (исп.) . , — сказал мальчишка. — Тут я помочь не в силах.

Джон-Грейди вошел в бар «Модерно», снял шляпу, пристроил ее среди других шляп и мелких музыкальных инструментов на длинную вешалку у двери и прошел к столику рядом с тем, что был зарезервирован для маэстро. Бармен через весь зал кивнул ему и поднял руку.

— Buenas tardes [177] Добрый вечер (исп.) . , — сказал он.

— Buenas tardes , — ответил Джон-Грейди.

Сел, сложил руки перед собой на скатерти. За столиком в углу сидели двое престарелых музыкантов в заношенных сценических костюмах, они ему вежливо кивнули, признав в нем друга маэстро, он кивнул в ответ, и сразу к нему заспешил по бетонному полу официант в белом фартуке. Подошел, поприветствовал. Джон-Грейди заказал текилу, официант поклонился. Будто клиент тем самым принял важное и очень правильное решение. С улицы доносился детский гомон, выкрики бродячих торговцев. Прямоугольный столб света от забранного решеткой уличного окна прорезал пространство у него над головой и бледным трапецоидом косо утыкался в пол. В его центре, будто экспонат, выставленный на обозрение в погнутой и покосившейся клетке, сидел и мылся огромный светло-рыжий кот. Кот встряхнул ушами и зевнул. Потом повернулся и стал смотреть на Джона-Грейди. Пришел официант, принес текилу.

Смочив языком тыльную сторону запястья, Джон-Грейди посыпал его из стоящей на столе солонки солью, пригубил текилу, взял с блюдца ломтик лимона, стиснул его зубами, положил обратно на блюдце и лизнул соленое запястье. Потом еще раз пригубил текилу. Музыканты сидели молча, наблюдали.

Выпив текилу, он заказал еще. Кот куда-то делся. Клетка света на полу переместилась. Через некоторое время она поползла вверх по стене. В соседнем зале официант включил свет, вошел еще один музыкант и присоединился к первым двоим. Потом, об руку с дочерью, вошел маэстро.

К ним подошел официант, помог ему снять пальто, придвинул стул. Они кратко переговорили, официант кивнул и, улыбнувшись девочке, унес пальто на вешалку. Девочка на стуле приобернулась, посмотрела на Джона-Грейди.

– ¿Cómo estás? [178] Как поживаете? (исп.) — спросила она.

— Bien. ¿Y tú? [179] Хорошо. А ты? (исп.)

— Bien, gracias [180] Хорошо, спасибо (исп.) . .

Насмешливо наклонив голову, слепой слушал.

— Добрый вечер, — сказал он. — Прошу вас, присоединяйтесь к нам.

— Спасибо. Да. Я бы с удовольствием.

— Ну так давайте же.

Джон-Грейди отодвинул стул и встал. При его приближении маэстро улыбнулся и вытянул в темноту руку:

— Как поживаете?

— Спасибо, все замечательно.

Поговорив с девочкой по-испански, слепой покачал головой.

— Мария стесняется, — сказал он. — ¿Por qué no hablas inglés con nuestro amigo? [181] Почему бы тебе не поговорить с нашим другом по-английски? (исп.) Вот видите! Не хочет. Бесполезно. Но где официант? Вы что будете?

Официант принес напитки, и маэстро сделал заказ для гостя. Положив ладонь на локоть девочки, он сделал ей знак подождать, пока не обслужат всех. Когда официант отошел, маэстро повернулся к Джону-Грейди:

— Ну, как развиваются события?

— Я попросил ее выйти за меня замуж.

— И что же? Отказала? Говорите.

— Нет. Она согласилась.

— А что так мрачно? Вы нас пугаете.

Девочка закатила глаза и отвела взгляд. Джон-Грейди не понял, что бы это могло значить.

— Я пришел просить вас об одолжении.

— Конечно, — сказал маэстро. — Все, что могу…

— У нее никого нет. Ни родных, ни наставника. Мне хотелось бы, чтобы вы выступили в качестве ее padrino {53} 53 Padrino — посаженый отец. Это же слово означает и крестного отца. Испанцы, как и англосаксы, не видят между ними разницы. .

— А, — проговорил маэстро. Поднес сложенные руки к подбородку и вновь опустил их на стол.

Подождали.

— Это большая честь, конечно. Но дело-то ведь серьезное. Вы ж понимаете.

— Да. Я понимаю.

— Вы будете жить в Америке.

— Да.

— Америка, — повторил маэстро. — Н-да.

Посидели. Молчащий слепой молчал как бы вдвойне. Даже те трое музыкантов, что сидели за столиком в углу, неотрывно на него смотрели. Слышать, что он говорил, они не могли, но все равно, казалось, ждали, что маэстро скажет дальше.