Кормак Маккарти - Содом и Гоморра. Города окрестности сей

Она сидела на бревне рядом с ним, и он нежил в ладонях ее маленькие ступни, каждую по очереди, вытирал их носовым платком, потом, исхитряясь грубыми пальцами, сам застегивал ей маленькие пряжки туфель. Склонившись, она положила голову ему на плечо, и он поцеловал ее, погладил ее волосы, ее груди и ее лицо, как это делал бы слепец.

– ¿Y mi respuesta? [152] И какой будет мне ответ? (исп.)

Она взяла его за руку и, поцеловав в ладонь, прижала ее к сердцу, а потом сказала, что она вся его и будет делать все, о чем он ни попросит, даже если ей это будет стоить жизни.

Родом она была с крайнего юга Мексики, из штата Чьяпас, где ее в возрасте тринадцати лет продали, чтобы вернуть карточный долг. Родителей у нее не было. В древнем ритуальном центре Мексики, городе Пуэбла, она сбежала, кинувшись за помощью в монастырь. Но на следующее утро туда явился сводник собственной персоной, прямо на церковной паперти среди бела дня из рук в руки отдал деньги матери-настоятельнице и увел девчонку с собой.

Этот человек раздел ее догола и отхлестал бичом, сделанным из резины от камеры для грузовика. После этого он заключил ее в объятия и сказал, что любит ее. Она снова сбежала и на сей раз пошла в полицию. Трое полицейских отвели ее в подвальное помещение, где на полу был грязный матрас. Когда они с ней закончили, ее стали продавать другим полицейским. Потом ее продавали заключенным за те жалкие песо, которые тем удавалось собрать, порой даже меняли на сигареты. В конце концов нашли ее владельца и продали ее опять ему.

Он избил ее сначала кулаками, потом ударил об стену, сбил с ног и стал пинать ногами. Сказал, что, если она сбежит снова, он убьет ее. Она закрыла глаза и подставила шею. В ярости он рванул ее за руку, да так, что рука сломалась. Раздался глухой щелчок, будто хрустнула ветка. Задохнувшись, она вскрикнула от боли.

– ¡Mira! — заорал он. — ¡Mira, puta, que has hecho! [153] Смотри!.. Смотри, что ты наделала, шлюха! (исп.)

Кость ей вправляла какая-то curandera [154] Знахарка (исп.) . , и рука с тех пор полностью не распрямляется. Она показала ему.

— Mires [155] Вот, полюбуйся (исп.) . , — сказала она.

А заведение называлось «La Esperanza del Mundo» — «Надежда мира». Там грубо накрашенная девочка, почти ребенок, в заляпанном грязью кимоно и с рукой на перевязи, либо молча плакала, либо бессловесно позволяла мужчинам уводить себя в номера, причем денег за это с них брали меньше двух долларов.

От плача он согнулся пополам, не выпуская ее из объятий. Закрыл ей рот ладонью. Она отвела ее.

— Hay más [156] Это еще не все (исп.) . , — сказала она.

— Не надо!

Она бы ему рассказала больше, но он снова приложил пальцы к ее губам. Сказал, что его интересует только одно.

— Lo que quieras [157] Спрашивай (исп.) . , — сказала она.

— Te casas conmigo [158] Ты выйдешь за меня замуж? (исп.) .

— Sí, querido , — ответила она. — La respuesta es sí [159] Да, дорогой… Ответ — да (исп.) . . Я согласна.

Когда он появился в кухне, Орен с Троем и Джеем Си уже там сидели, он кивнул им, шагнул к плите, взял свой завтрак и кофе и прошел к столу. Трой слегка подвинул свой стул, чтобы он поместился.

— Ну что, тяжкие и старательные ухаживания еще не совсем подорвали твои силы?

— Черт побери, — сказал Джей Си. — У него их столько, что, даже если он их подорвет, тебе за этим ковбоем не угнаться.

— Я говорил с Кроуфордом про твоего коня, — сказал Орен.

— Что он сказал?

— Он сказал, что у него вроде бы есть покупатель, вопрос только, согласишься ли ты снизить цену.

— Цифра все та же?

— Цифра все та же.

— Думаю, что все-таки нет.

— Он может немножко приподнять. Но не намного.

Джон-Грейди кивнул. Сидит ест.

— Несколько больше ты мог бы получить, выставив его на аукцион.

— Аукцион только через три недели.

— Две с половиной.

— Скажи ему, что я бы согласился на три с четвертью.

Джей Си встал, унес свою посуду к раковине. Орен прикурил сигарету.

— Когда ты с ним увидишься? — спросил Джон-Грейди.

— Если хочешь, могу поговорить с ним сегодня же.

— Хорошо.

Сидит ест. Трой встал, унес свою посуду к раковине, и они с Джеем Си вышли. Джон-Грейди подчистил тарелку последним кусочком тортильи, съел его и отпихнул назад стул.

— Завтраки — всего-то по четыре минуты, а с профсоюзом неприятностей не оберешься, — сказал Орен.

— Мне надо срочно повидаться со стариком.

Он отнес тарелку и кружку к раковине, вытер руки о штаны и через кухню зашагал к двери в коридор.