Ричард Пол Эванс - Путь

— Вы — Алан Кристофферсон? — спросил лысоватый.

— Да.

— Мы из лизинговой компании «Эвейт лизинг», должны изъять взятые вами в кредит автомобили: двухместный спортивный «Лексус» и «Кадиллак-Эскалада».

— Послушайте, я только что забрал жену из больницы! Мы можем как-то договориться?

— Сожалеем, но переговоры не в нашей компетенции. Нам поручено забрать машины. Будьте любезны, проводите нас в гараж.

Я глядел на лысоватого, надеясь уловить хоть какой-то признак снисхождения. Увы! Этот человек просто выполнял свою работу. Я проводил их в гараж. Лысоватый предусмотрительно отошел от двери, чтобы не мешать мне набирать шифр на клавиатуре. Двери гаража открылись.

— Дайте мне немного времени. Я вытащу из автомобилей наши вещи.

— Пожалуйста.

Я извлек солнцезащитные очки, компакт-диски, зарядные устройства для мобильников. Затем отцепил автомобильные ключи и подал их лысоватому. Он залез в «Кадиллак». Его спутник открыл дверцу «Лексуса».

— Извините, — буркнул лысоватый.

Я смотрел вслед удаляющимся машинам. Потом закрыл двери гаража и вернулся в дом.

— Кто приходил? — спросила Маккейл.

— Люди из лизинговой компании, — хмуро ответил я. — Забрали наши автомобили.

— Прости, — прошептала Маккейл и отвернулась.

— Не волнуйся о пустяках. Всего-навсего машины. Не последние в нашей жизни.

Я вдруг почувствовал себя бедняком.

Все оказалось хуже. Вечером я нашел в себе силы посмотреть скопившиеся счета. В числе прочих там были первые счета из больницы. Сумма превышала четверть миллиона долларов.

«Я с этим справлюсь, — твердил я себе. — Только без паники. Не опускай руки. Ты нужен Маккейл».

В понедельник утром я разбудил Маккейл в шесть часов. Я помог ей сходить в туалет, вымыл и одел. Затем перенес ее в кресло и стал готовить завтрак. Пока я занимался делами, в голове мелькнула мысль: «Сегодня первый день твоей оставшейся жизни». Мысль была вполне справедливой, однако не слишком оптимистичной. У меня появились новые ежедневные обязанности, и заниматься ими я буду до тех пор, пока мы с Маккейл не состаримся.

Мне претило оставлять Маккейл одну, но выбора не существовало. Рано или поздно это должно было случиться.

— Ты уверена, что сможешь провести время одна? — спросил я.

— Конечно. Мы должны привыкать к новой жизни, — ответила Маккейл.

Я поцеловал ее в лоб и стал собираться. Пока я плескался в душе, она позвала меня:

— Алан! Иди сюда! Быстрее!

Я завернулся в полотенце и бросился к ней, оставляя на полу мокрые следы. Маккейл улыбалась. Впервые с того страшного дня я видел ее улыбающейся.

— Что?

— Смотри! — воскликнула она.

К моему удивлению, у Маккейл шевелилась нога.

— Что-то происходит.

— В ноге есть какие-нибудь ощущения?

— Нет. Но ноге явно захотелось двигаться.

У меня екнуло сердце. Впервые за эти недели затеплилась надежда.

— Если нога шевелится, не мешай ей шевелиться, — произнес я.

— Представляешь, я ничего не делала. Она вдруг сама начала шевелиться.

«Наконец хоть один добрый знак, — подумал я. — Спасибо тебе, Господи».

К счастью, прежде чем нам перекрыли «финансовый кислород», я успел взять в кредит машину, приспособленную для перевозки инвалидов. Из роскошных спортивных авто я пересел за руль «инвалидки». Что ж, вполне адекватный символ нашей новой реальности.

Я приехал в офис без десяти девять. Внешне все выглядело так, словно сотрудники ушли на обеденный перерыв. В кабинетах горел свет, светились мониторы включенных компьютеров, на столах лежали бумаги и ручки. Все это напоминало эпизод из программы «Неразгаданных загадок». Только увы, ничего загадочного здесь не было. Я знал разгадку, и она имела вполне конкретное имя — Кайл. Комната для переговоров встретила меня пустыми крючками на стенах: более половины наград исчезло. У меня в кабинете кто-то порылся в картотеке. На столе валялись папки-регистраторы. Мой «Ролодекс» [6] Вращающийся каталог с карточками. тоже исчез.