Николай Плахотный - Вид с больничной койки

Собственное журналистское расследование целенаправленно провела газета «Комсомольская правда». При поддержке редакции ее корреспондент получил эксклюзивный допуск к личному делу И. В. Сталина. Итогом кропотливой работы Николая Добрюхи явилась книга под названием «Как убивали Сталина».

Великие преступления в одиночку не делаются. К случившемуся на рассвете 5 марта 1953 года на загородной даче оказались причастны реальные действующие лица — охранники, телохранители, медперсонал разного ранга.

С обнаружением новых архивных материалов и живых свидетельств прежние версии, относящиеся к смерти Сталина, по сути, превращены и политическую макулатуру. Да, то было хорошо упакованное вранье, не соответствующее действительности. А реальность такова: в крови пациента № 1 в последний момент обнаружились с чего-то токсины.

Пустить такую информацию в народ, в мир было бы форменным безумством для тех, кто стоял на страже здоровья вождя. Потому-то и началась лихорадочная возня с бумагами, с протоколами. Профессору Лукомскому задним числом Политбюро поручило оформить «Историю болезни, составленную на основе журнальных записей течения болезни И. В. Сталина». Но вот выясняется следующее: сей непреложный документ в течение короткого срока переделывался по меньшей мере четыре раза! Всякий раз становился все более и более «совершенным»… Первый вариант датирован 17.03.53 г. Второй возник уже несколько дней спустя. Потом был третий (черновик, вообще без даты). Потом на свет явился четвертый вариант — чистовик! — подписанный всеми членами медицинской комиссии. Впрочем, тоже без даты, на основании июльского дубликата.

Почему, спрашивается, была необходимость раз за разом возвращаться к «больному вопросу» в течение четырех месяцев? Дело в том, что в конце того же года был арестован Хозяин Лубянки, оттого, значит, и надлежало внести коррективы в текст в связи с новыми обстоятельствами текущих событий.

Медики — протокольный, весьма политизированный народ. Для них бумага — все! Это флюгер, а вместе с тем и спасательный круг… Нет, не для пациента — для врача. Профессор Игорь Максимович Кахновский, помнится, признался: «Часто, братец мой, шагаем мы вслепую, движемся по лезвию ножа».

За десять лет «скорая» пятый раз доставила меня в приемный покой 61-й клинической больницы. За этот исторический отрезок времени столько же раз (если не больше!) поменялся тут чуть ли не поголовно медперсонал. Мое отделение (терапия!) чем-то напоминало лесной квартал после плановой вырубки или стихийного бурелома. Сохранились лишь внешние очертания помещения на фоне мерзости запустения.

Борьба за человеческую жизнь — сложнейший процесс. Наряду с умнейшей аппаратурой и точной фармакологией много значит и убранство холлов, обставленных недорогой, но удобной мебелью для времяпрепровождения после утомительных процедур или для душевного общения с новыми друзьями, товарищами, родственниками, а то и лечащим врачом.

А тут — стоп!

Процесс лечения во многом таинственный, порой загадочный процесс. Нередко за спиной лечащего врача, в кругу завсегдатаев больниц, горемык и бедолаг, идет просветительская беседа, как и какими способами (средствами) бороться со своей хворью-недугом. Между прочим, делятся друг с другом рецептурной информацией. Хотя это официально категорически возбраняется. Да ведь сами врачи волей-неволей тому способствуют, принуждают.

Рискую прослыть крутым максималистом, но не промолчу: скажу то, что замалчивается, чему не придается значения. Речь идет об общении больных с медперсоналом. И наоборот.

С неких пор стал я замечать: люди в белых халатах неохотно контактируют с обитателями больничных палат. Осмотр обычно сопровождается двумя-тремя стереотипными короткими фразами. «Глубоко вздохните… Так… Еще раз… Повернитесь спиной… Так. Кашель беспокоит. Так… Опустите рубашку». Бывало, для осмотра следовало обнажиться. Теперь достаточно задрать нательную рубашку к голове. Так быстрее! Даже давление не всегда проверяют. Хотя за тонометром далеко ходить не надо. Эта блестящая штучка всегда под рукой, болтается на шее. Доктора бегают с ними даже в туалет. Между тем в дело пускают с неохотой. Все куда-то бегут, торопятся как на пожар!

Однажды по крайней нужде заглянул я в ординаторскую, а там дым коромыслом. Перед компьютером тесный кружок, на экране светилась забавная программа «Одноклассники». Теперь это ходячая забава, но, право же, не в рабочие часы. Лечащий врач Инна Валерьяновна, заметив меня, окрысилась: «Всего полчаса назад была у вас. Что еще случилось?» От такого приема я растерялся, пролепетал невнятное. «По этому делу следовало обратиться к медсестре», — и доктор с недовольной миной возвратилась к экрану.