Борис Васильев - А мы служили на крейсерах

Нда. Работяг, когда они к нам влетели надо было просто видеть.

И что конечно… характерно — как бабка пошептала.

Кончились у нас над головой гулянки.

Вот, как техника на людей облагораживающе влияет.

Говорят в «роял нэви» офицерам в личном деле пометку делают — везучий-невезучий.

Правильно, наверное. Вопрос невезучести в море остро стоит, и уж ежели пароход какой невезучим прослывет, как например «Орел» в российском флоте — это навсегда.

Но и у офицеров тоже невезучесть проявляется.

Причем кому-то в службе не везет, а кому-то…

Вот я про инженера нашего рассказывал, как он работяг шумящих по ночам успокаивал, да как спирт из закрытого сейфа добывали. Хороший в принципе мужик он был (назовем его Гошей, к примеру) но — невезучий, скорее всего.

«СлучАи» с ним разные были, а началось пожалуй, с того, что после ремонта мы задачи всякие выполняли, на боевую готовились, ну и стреляли, соответственно.

А инженеры в аккурат за «объективный контроль» выполненных стрельб отвечали. То-есть контрольно-записывающая аппаратура, прочая дребедень… вот в числе этой самой КЗА были и кинокамеры, три штуки. Каждая — по семнадцать килограммов весом, то есть нормально военная техника. Одна в посту стрельбовом ставилась, а две — на антенну. Так вот, отстрелялись мы как-то, едем дальше по плану, смеркается… У Гоши — мысль возникла, что раз стрельб не будет сегодня — надо бы камеры с антенного поста снять, да пленку — в проявку. Антенна его комплекса как раз на крыше ГКП стояла. Послал он моряка камеры эти снимать (напоминаю — 17 кг каждая), моряк на антенну залез. Гоша конечно никого особенно предупреждать не стал, так что Кэп пароходом спокойно рулил…ну и видимо то ли повернули мы резко — то ли просто качнуло неудачно — короче говоря наблюдают с ГКП в иллюминаторы пролет сверху вниз, то есть с антенны на пост управления кранами (он палубой ниже ГКП был) тела матросского, с какой-то железякой в обнимку. То что железяка — по звуку слышно было, когда с палубой вся конструкция соприкоснулась.

Пролетел. Народ на ГКП — в недоумении. Кэп — вахтеному, запроси, говорит, что это у ракетчиков за полеты такие.

Тот соответственно:

— Второй дивизион, что у вас тут матросы летают?

А надо сказать, готовность сняли, то есть в посту один Гоша и сидит, ждет, когда камеру принесут…

Ну и отвечает (думал шутят):

— Летают — значит, к дождю.

Дальнейший диалог, плавно перешедший в монолог ГКП я по соображениям сохранения нравственности опущу. Отмечу лишь, что ни камера ни летавший с ней матрос не пострадали совершенно. Пострадал Гоша вкупе с командиром дивизиона, показательно отдираемые впоследствии неоднократно на всех совещаниях за нарушение техники безопасности. Самое смешное было в том, что матрос заинструктированный перед «подвигом», был привязан таки шкертом страховочным, но…к палубе. Вот на всю длину этого шкерта он и летел.

Да. Но это был как говорится «первый звоночек».

Второй прозвенел, когда в день выхода на боевую службу Гоша на пароход не прибыл. Случай совершенно неординарный, и даже выход задержали на полчаса, пока не прошла достоверная информация, что Гоша не изменник родины и дела КПСС, а находится в госпитале, травматологии, с резанной раной руки. Ушли мы без него, и догнал он нас месяца через полтора, придя в Средиземное с какой-то оказией.

Резаная рана действительно присутствовала у основания большого пальца, причем в результате повреждения сухожилия палец этот не сгибался. Впрочем это не сильно умаляло природного добродушия Гоши, который поведал, что буквально в ночь перед выходом, дома, будучи совершенно трезвым (здесь ему не поверили даже самые доверчивые) он, открывая дверь из комнаты в коридор, высадил стекло.

Наверное третьим звонком следует признать, что на той же боевой, когда в свободное время занимались кто — модели делал, кто — еще чем, Гоша занялся изготовлением цветомузыкальной приставки.

Звонок прозвенел в тот счастливый момент, когда он, имея в зубах сигарету, и что-то мурлыкая копался во внутренностях своей цветомузыки. По свидетельству очевидцев «звездануло» его с такой силой, что окурок сигареты вылетел изо рта, описал баллистическую траекторию и конечно попал на коврик, пропитанный каким-то раствором, которым Гоша обрабатывал переднюю панель своего детища, немедленно принявшийся — пока Гоша сползал с кресла в шоке от удара — тлеть. Хорошо, что рядом были указанные очевидцы, и дело не кончилось «возгоранием в жилом помещении».