Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

– Ты совсем охре… – Потом решил не разводить долгих дискуссий и сказал коротко, но веско: – Сам мудак гребаный.

С этими словами Конджерс шагнул в проход между партами и медленно двинулся в сторону Чарльза. Вряд ли даже профессиональный борец выглядел бы более внушительно и грозно. Чарльз тоже встал и шагнул в проход. Он посмотрел в глаза Конджерсу и преградил ему путь, встав поперек прохода, широко расставив ноги и сложив на груди руки. При этом он наклонил голову и прищурился. Конджерс остановился футах в четырех от него. Несколько секунд, показавшихся Джоджо вечностью, они смотрели друг на друга, словно устроив перед неминуемой дракой игру в гляделки.

Первым перешел к активным действиям Конджерс: медленно, не провоцируя противника резкими движениями, он ткнул указательным пальцем в сторону Чарльза – раз, другой, третий, при этом все же не касаясь его. Все тем же сухим сдавленным голосом он сказал:

– Значит, так, мудила: еще раз пасть разинешь, и… – Он опять замолчал, не договорив.

– И что, что тогда, придурок? – поинтересовался Чарльз.

Он поймал нужную интонацию и теперь всячески демонстрировал окружающим, как ему скучно разбираться со всякими молокососами и учить их уму-разуму. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он все так же неподвижно стоял, сложив руки на груди и скептически глядя на Конджерса.

Тот помолчал несколько секунд и грозно добавил:

– Ты меня слышал. – С этими словами он развернулся и, пробормотав вполголоса «мудак», вернулся на свое место.

В классе стояла мертвая тишина, ни смешка, ни хихиканья, даже ни единого громкого «уф» переводимого дыхания. Всем, включая и Джоджо, стало тревожно за судьбу такого сильного, но при этом явно безмозглого первокурсника, который именно в силу неумения предвидеть последствия своих слов и действий и отсутствия интуиции рискнул нарваться на конфликт с Его Крутейшеством Чарльзом. Первый результат был налицо: сам заварив кашу, он теперь отступил с поджатым хвостом.

Все еще находясь под впечатлением от происшедшего инцидента, Джоджо и Майк вернулись в свой «люкс» в общежитии. Они открыли окна, но на улице было так темно, что даже нельзя было рассмотреть на фоне неба ни башню библиотеки, ни трубу котельной. Джоджо удобно устроился в кресле и расслабился, но Майк, все еще не придя в себя, стал нервно ходить по гостиной из угла в угол. Так часто бывает с молодыми парнями: сама атмосфера драки, пусть даже несостоявшейся, впрыскивает им в кровь столько адреналина, что он еще долго продолжает в ней бурлить.

Майк сказал:

– Нет, но как его все-таки Чарльз достал. И «мудак», и «козел», а потом еще и «придурок». Наверное, даже на «ниггера» он бы меньше обиделся. Когда Конджерс из-за парты вылез и попер на Чарльза, я уж подумал, что сейчас…

– Знаешь что, Майк? – перебил его Джоджо. – Я уж давно об этом думал, да все как-то разговор не заходил. Согласись, что занятия в этом классе – просто хрень какая-то, полная лажа. Какие там, на хрен, могут быть занятия? Мы и так-то не слишком прилежно учимся, а когда собираемся все вместе, кто-нибудь обязательно начнет валять дурака, и пошло-поехало – кто пердит, кто рыгает, кто анекдоты травит… Торчим там, на хрен, два часа, а толку никакого.

– Да, пожалуй что так и есть, – согласился Майк.

– А Чарльз – он-то что там, на хрен, забыл? Никого из пиши-читаев, между прочим, тренер не гоняет с нами заниматься, они учатся там и тогда, где им нужно. А у Чарльза оценки не хуже них, это все знают. Так какого хрена заставлять его отсиживать эти два часа, пока вся наша банда мается всякой херней – бумагу жует да дерьмом швыряется?

– Ой-ёй-ёй, какие мы умные, – иронически фыркнул Майк. – Джоджо, что это за хрень на тебя нашла? Что касается пиши-читаев, так тренеру насрать, где они шляются и когда учатся, потому что играть-то им все равно не придется. Пусть хоть всю ночь напролет над учебниками сидят. А мы – другое дело. Тренер хочет загрузить нас так, чтобы мы целиком были заняты программой, и больше у нас времени ни на что не оставалось. Ему только не хватало, чтобы Чарльз или кто другой шатался по ночам по кампусу, потому что ему пришло в голову… подумать… или заняться еще чем-нибудь непродуктивным.

Джоджо задумчиво кивнул. В чем-то Майк, пожалуй, прав. Вся команда вставала ни свет ни заря, баскетболисты завтракали в специально отведенной для них столовой, а затем все шли в тренажерный зал качать железо или отправлялись на пробежку. Практически весь день команда проводила в стороне от остальных студентов. Пообщаться с однокурсниками удавалось только на занятиях, да и с кем там говорить-то? Разве что с чокнутыми болельщицами, которых можно в тот же вечер затащить к себе в койку и трахать в свое удовольствие.