Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

К тому моменту, когда мистер Джером Квот спустился с высот ораторского искусства на грешную землю, аудитория уже билась в восторженном экстазе: аплодисменты перешли в бурную и продолжительную овацию – да, настоящую овацию, – а разрозненный хор многоголосых криков – в ритмичный многоголосый речитатив: «Та-а-ак, та-а-ак, та-а-ак, та-а-ак!» Вопившая едва ли не громче всех Камилла вдруг положила плакат на землю и бросилась к спускавшемуся с трибуны профессору, чтобы выразить ему свое восхищение лично. У Эдама еще не было конкретного плана действий, но он уже знал, что нужно делать в эту секунду: он тоже отбросил плакат и устремился вслед за Камиллой. У нижней ступеньки лестницы они оказались как раз вовремя. Квот был окружен плотным кольцом организаторов митинга, лидеров «Кулака» и многочисленными поклонниками… Еще немного – и к нему было бы уже просто не пробиться. Но честолюбивый профессор явно не торопился уходить. Ему определенно льстило такое внимание аудитории, и он готов был слушать слова благодарности и лестные отзывы о своей речи сколько угодно.

Камилла проложила путь к телу со свойственной ей наглостью, беспардонностью и упорством, то есть просто протолкалась локтями – как это всегда делала мисс Денг. Эдам изо всех сил старался не отставать, для чего ему даже пришлось, попирая собственные принципы, тоже пару раз пихнуть кого-то локтем в бок. Он положил руку на плечо Камилле. Та развернулась с выражением такой злобы на лице, словно готова была разорвать на части любого, кто осмелился дать волю рукам и дотронуться до нее, но, увидев Эдама, сменила гнев на милость.

– Какой классный препод! – стараясь перекричать шум, сказал Эдам. – Вот это я понимаю – настоящий мужик! Я раньше никогда не слышал его выступлений! Хотелось бы с ним познакомиться!

– Давай я тебя представлю! – предложила Камилла. – Он единственный из всех этих мудаков, у кого хватило мужества выступить на митинге!

Добравшись до Квота, она выставила перед ним руку ладонью вперед. Профессор мгновенно просек фишку и смачно шлепнул своей лапой по ладони Камиллы.

– Мистер Квот, вы единственный на весь этот хренов университет преподаватель-натурал, который проявил себя как настоящий мужчина! Я к тому, что у вас яйца не просто так подвешены!

Мистер Квот ничуть не удивился столь необычному по стилистике выражению одобрения со стороны одной из студенток. Более того, он облапил Камиллу, прижал ее к своему необъятному боку и сказал:

– Никаких «мистеров», Камилла… Я для тебя просто Джерри. На самом деле это ты себя проявила как настоящий мужчина! Как ты эту банду узколобых ортодоксов из студенческих ассоциаций отшила – просто блеск!

Этот пинг-понг взаимных любезностей и комплиментов несколько затянулся, и Камилла далеко не сразу вспомнила, что обещала представить Эдама, хотя тот и стоял буквально на расстоянии пары футов.

– Мистер Квот…

– Джерри.

– …Это мой друг Эдам Геллин…

– Эдам Геллин… – повторил Квот чуть нараспев; это имя явно о чем-то ему говорило…

– Помните, я рассказывала вам про «Мутантов Миллениума»? – сказала Камилла. – Эдам один из наших. Главной целью митинга как раз и было, чтобы все либерально настроенные ребята-натуралы пришли и встали плечом к плечу с активистами «Кулака». Многие из них действительно либеральны, толерантны и все такое, но когда доходит до дела, они оказываются полными козлами…

– Козлами?… Камилла, я тебя обожаю, – сказал Квот, радостно пофыркивая.

– …Потому что боятся, а Эдам молодец – не испугался. Он даже простоял весь митинг у самой трибуны с плакатом.

Квот пожал руку Эдаму и снова стал копаться в памяти.

– Эдам Геллин… Откуда мне знакомо ваше имя? Может быть…

– Эдам пишет в «Вэйв», – сообщила Камилла. – У него получаются самые острые, порой нелицеприятные для администрации статьи. Помните историю про клуб, организованный попечительским советом? Это Эдам написал. Вы читали?

– Ну, кто же ее не читал! Просто бомба. Мои поздравления, – похвалил он Эдама. – Как вы тогда разделались с этими напыщенными индюками… И все-таки я вот думаю… где-то еще я слышал ваше имя… Возможно…

Эдам сделал глубокий вдох и задержал воздух в легких. Ну что… рискнуть или нет? Шансы? Да примерно равные… пятьдесят на пятьдесят… Тут в его памяти почему-то всплыл образ Шарлотты… которая, наверное, уже заждалась его. «Черт, этого еще не хватало! Нет, на сей раз я не позволю собственному страху взять верх над моим разумом и волей».