Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

В этот момент Дашорн продолжал дриблинговать, ведя мяч правой рукой к трехочковой линии; бросив взгляд на Джоджо, он чуть махнул левой рукой в воздухе. Потом он повернул голову в сторону Андре Уокера, тоже находившегося возле трехочковой, остановился, прекратил дриблинг и перехватил мяч обеими руками. Они так часто отрабатывали эту комбинацию, что Джоджо даже не задумывался над последовательностью действий. Шаг назад, заехать еще покруче Джамалу Перкинсу под дых, чуть сильнее, чем просто для острастки, а так, чтобы черный верзила протормозил лишнюю долю секунды, перехватывая сбитое дыхание и перенося тяжесть тела с пяток на носки.

Все сложилось, как и было задумано. Дашорн изобразил всем своим видом, что собирается пасовать Андре, а на самом деле не глядя бросил мяч Джоджо. Вот он, оранжевый центр Вселенной, оранжевый шар – сердце мира, бьющееся в руках Джоджо:::::::::: ПОМЕХИ:::::::::: восторженные крики четырнадцати тысяч зрителей. В разыгрываемой комбинации Джоджо была определена своя роль: он должен сделать шаг в сторону и чуть подпрыгнуть, словно собираясь сделать бросок в коротком прыжке, а вместо этого отпасовать Андре, который к этому времени успеет преодолеть большую часть расстояния, отделяющего его от щита, либо Трейшоуну, который, заняв выгодную позицию, сумеет обвести прикрывающего его защитника и пробиться с фланга в лицевую зону.

Джоджо подпрыгнул: мяч в обеих руках, Джамал Перкинс сзади и… прыгучий, сука… чуть выше… Андре не дошел… Что-то не сработало?… Трейшоун, отлично, пробивается в лицевую, к щиту, вроде бы переигрывает в борьбе защитника, если крутанется побыстрее, то успеет принять пас и сделать бросок; Джоджо опускает руку, чтобы отдать мяч Трейшоуну – сейчас! – твою мать, Перкинс незаметным, но резким движением бьет Джоджо по предплечью, мяч летит куда-то по непонятной траектории; Джоджо, потеряв равновесие, падает на спину, глядя на огни люминексовских ламп; в ушах:::::::::: ПОМЕХИ:::::::::: где-то там в стороне борьба за мяч:::::::::: ПОМЕХИ::::::::::::: Ну, Перкинс, как же тебя пробрало::::::::: ПОМЕХИ:::::::::: Завел я тебя!:::::::::: ПОМЕХИ:::::::::: Джоджо перекатывается на бок:::::::::: ПОМЕХИ:::::::::: видит над собой полосатую рубашку судьи. Сквозь помехи доносится звук свистка, и судья несколько раз энергично взмахивает перед собой прямыми руками, как ножницами:::::::::: ПОМЕХИ:::::::::: Игра остановлена, Перкинсу засчитывают фол… штрафные… два броска… бросать будет Джоджо.

:::::::::: ПОМЕХИ:::::::::: стихают, эфир почти чист… «Я сделал его… занервничал, занервничал Джамал Перкинс… сорвался, как мальчишка, на явный фол…» Джоджо хотелось докричаться до публики, объяснить всем этим людям… да пусть хотя бы сначала послушают «обмен любезностями» между игроками… пусть поймут, как те грузят и давят друг друга морально… ну, а потом… можно и объяснить зрителям, какую победу он только что одержал… слыханное ли дело, чтобы белый парень в таком словесном психологическом поединке переиграл черного… уж они все, и те, кто вырос в гетто, и те, кто только косит под выросших в черных кварталах, умеют наехать, припугнуть, сбить с толку, заставить сомневаться в своих силах… а он, Джоджо Йоханссен, сыграл в этом поединке как настоящий ниггер… да, ниггер из него получился круче, чем из этого черного парня… «Сделал! Сделал я его! А вы думали – все так просто?… Красивая, по правилам почти бесконтактная игра, просто два высоких парня сошлись в похожей на танец борьбе за мяч?»

Приближаясь к трехочковой линии для бросков, Джоджо услышал, как где-то на трибуне раздался девчоночий вопль: «Давай-давай, Джоджо!» Да, давненько он не слышал этих слов. В ответ стадион словно проснулся, лавина одобрительных криков, аплодисментов, топот тысяч ног захлестнули Чашу от площадки до самого купола… Джоджо попытался высмотреть девчонку, которая так кстати, почти в полной тишине, напомнила залу эту его персональную речевку… Кричала она… кричала она, кажется, оттуда… вон с того сектора… причем откуда-то с первых рядов… почти у самой площадки… да где там, все равно во время игры отдельное лицо не разглядишь…

Кстати, об игре. Еще никогда в жизни Джоджо не чувствовал себя так спокойно и уверенно, выходя на линию для штрафных бросков. Свой матч он уже выиграл – жаль, что никто об этом не знает. Игроки обеих команд выстроились с обеих сторон лицевой. Трейшоун ободряюще подмигнул ему почти из-под самого щита… Крик фальцетом: «Давай-давай, Джоджо!» Фальцет… «А Трейшоун не дурак, сообразил, что у нас тут с Перкинсом творилось и кто кого сделал…» Джоджо просто чувствовал это признание самого Трейшоуна… чувствовал, хотя сам он ничего не стал бы объяснять ни одной живой душе.