Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

– А что, разве нет?

– Телохранители… их там, значит, уже целая толпа вырисовывается? – уточнил Вэнс.

– Не будете же вы отрицать, что там были также и телохранители губернатора? – задал профессиональный журналистский вопрос «ботаник», а затем обратился к Хойту, чуть не впившись в него взглядом: – Вы можете это подтвердить или опровергнуть?

Хойт не верил ни своим ушам, ни глазам. Надо же – этот мелкий урод сумел, на свою беду, снова снять с предохранителя защитный механизм, выстроенный в голове Хойта, и обострить его инстинкт самосохранения. Вэнс, похоже, окончательно впал в тихую истерику и теперь мог сморозить какую-нибудь откровенную глупость.

– Можете ли вы это подтвердить или опровергнуть? – повторил вслед за «ботаником» Хойт, словно пробуя на вкус роскошно звучащее выражение, взятое не то из учебника для журналистов, не то из полицейского протокола. – Подтвердить или опровергнуть?… Подтвердить или опровергнуть что? Тот факт, что я сижу на собственной заднице? – Он покачал головой и сжал губы, словно произнося про себя: «Вот… с-с-сука».

Ботаник с мольбой в голосе забормотал:

– Ребята, я просто не могу об этом не спросить. И потом, решать ведь не мне, а вам. Нет, редактор-то с этой историей как-нибудь да разберется! Статья рано или поздно выйдет. Лично мне, да и моему боссу, тоже, хотелось бы, чтобы в университетской газете была в первую очередь изложена ваша версия случившегося. Но на «нет» и суда нет. Придется воспользоваться тем, что расскажут другие.

– А что тебе расскажут? – вновь напустился на «ботаника» Вэнс. – Я, например, все никак догнать не могу, что за хрень ты нам втираешь.

Эти слова вновь были произнесены слишком эмоционально – не так, как мог бы говорить человек, действительно ни в чем не участвовавший.

Хойт поспешил перехватить инициативу.

– Видишь тех двух ребят? – спросил Хойт, показывая пальцем на двух студентов, толстых, как откормленные на убой поросята, сидевших через три столика от них и с редким энтузиазмом набивавших животы. – Иди спроси у них. Может, они в курсе. Поинтересуйся.

Взгляд мудака-«ботаника» вновь беспокойно заметался от Хойта к Вэнсу и обратно. Воцарилась тишина. Оба приятеля смотрели на позволившего себе проявить излишнюю настырность журналиста с наглым выражением на физиономиях, словно задавая ему вопрос: «Ну, и что ты теперь будешь делать?»

«Ботаник» же встал со стула и начал прощаться.

– Что ж, ребята, спасибо, что нашли время поговорить со мной… Да, кстати… ют… – Изогнувшись, он вылез из лямок рюкзака, висевшего у него за спиной, порылся в нем и выложил на стол визитную карточку с телефонами «Дейли вэйв» и шариковую ручку. – Если захотите со мной связаться, вот телефон нашей редакции, а номер мобильного я вам сейчас запишу. – И, нацарапав на карточке номер, он протянул ее Хойту. – Спасибо еще раз, – повторил он.

Хойт, ничего не говоря, взял карточку за уголок двумя пальцами – не то равнодушно, не то даже с некоторой брезгливостью. При этом он на прощанье одарил мудака-«ботаника» иронической улыбкой первого типа в облегченной версии, давая понять, что разговор окончен. «Ботаник» все понял правильно и без лишних слов направился к выходу из зала. Рюкзак у него был фирменного сиреневого цвета с желтой буквой «D» на клапане. Только последние провинциалы и люди без малейшего вкуса – среди них мудаки-«ботаники» – могли ходить по Дьюпонту с рюкзаками или в одежде с университетской эмблемой. Таким образом они подчеркивали, что сам факт пребывания и обучения в Дьюпонте значил для них очень много. Впрочем, всем было известно, что для любого нормального дьюпонтского студента этот факт действительно значит очень много, и отрицание этого, равно как и подчеркивание, были лишь двумя сторонами культивируемого из поколения в поколение дьюпонтского снобизма.

Вэнс тяжело, как гипертоник, вздохнул и с укоризной посмотрел на друга.

– Господи, Хойт, сколько раз я тебя просил – кончай ты уже трепаться об этом случае. Нам теперь еще не хватало, чтобы нас обосрали в этой подметной газетенке «Дейли вэйв»…

Хойт перебил товарища:

– Да ладно, расслабься. Ты лучше скажи, что нам с тобой будет, даже если статью напечатают?

– Как это «что будет»? Нас с тобой выдрючат и высушат. Ты смотри, как дело оборачивается: этот придурок уже вешает на нас двух изуродованных охранников. Охренеть! Можно подумать, мы первые начали. Уже два телохранителя! Нет, этот козел даже не понимает, какую лапшу он пытается навесить людям на уши. Я уж порадовался было, что все с рук сошло, так нет же: разнюхали, блин, папарацци хреновы. И почему именно нас угораздило попереться через Рощу и вляпаться в эту идиотскую историю? Жили бы себе спокойно и не знали, что эта прошмандовка Сайри, мать ее, Стифбейн решила отсосать у губернатора Калифорнии.