Нацуо Кирино - Нежные щечки

Катагири стоял в растерянности, не понимая, что происходит.

— Ладно, доктор. Это я так, о своем.

Уцуми повернул назад. Если все равно не было никакого толку от этой операции, не стоило ее делать. Это ведь из-за операции он упустил жулика, проходившего по делу об ограблении магазина и убийстве. Уцуми снова чертыхнулся.

Уцуми стоял перед центральным выходом из больницы. Раздался резкий звук — открылась автоматическая дверь.

В грудь ударил сильный, холодный ветер. На мгновение он задохнулся и отшатнулся, потеряв равновесие. Неужели он настолько ослаб? Куда подевался здоровый, сильный мужчина, каким он привык быть? Если организм его будет так стремительно слабеть, в конечном итоге придется бросить работу. Меньше всего ему хотелось краснеть от стыда, будучи неспособным как следует выполнять свою работу. Кроме того, он упустил крупного жулика по имени «рак». Ошибка в первичном расследовании. Ошибка в расчетах. Самая большая ошибка в его жизни. К его удивлению, слез не было. Ему не хотелось оплакивать свою неудачную жизнь. Он только с чувством, похожим на смирение, подумал, что так, наверное, и бывает, когда человек умирает.

Он не заметил, как стало смеркаться и на небе появились звезды. Снег вокруг больницы был утоптан. Уцуми запрокинул голову и посмотрел на здание. При дневном свете оно показалось ему замызганным, грязноватым, но сейчас, в огнях и окруженное мерцающим снегом, оно выглядело величественным. Взгляд его скользнул к окну палаты, где умер отец. По крайней мере, он-то собирается умереть в другом месте, не здесь. Нога его сюда больше не ступит, подумал он с удовлетворением. Весь утыканный трубками, его отец умирал двадцать один день — и за это время не смог произнести ни слова. Что может быть ужаснее такого конца?

Подъездная дорожка была очищена от снега — кое-где виднелись черные проталины асфальта. Мороз затянул их тончайшей ледяной слюдой. Покачиваясь, Уцуми шел медленно и осторожно, боясь упасть. Когда он пытался собраться с силами, то начинал задыхаться. Настанет, видимо, время, когда он не сможет передвигаться по заледеневшим дорогам. Но пока он еще способен совмещать свое сознание и свои действия, он собирался работать. Когда и это станет ему не под силу, он бросит работу. Уцуми сам для себя решил, что это произойдет следующим летом. Так ему подсказывала интуиция. А он привык ей доверять.

Уцуми дошел до машины, которую оставил на парковке. Машина промерзла. Холод был такой, что его зазнобило. В любой другой день он бы, сев в машину, первым делом включил печку, но сейчас, клацая от холода зубами, включил радио. Видимо, когда тебе говорят, что дни твои сочтены, ты начинаешь нуждаться в человеческой компании. Блюз, хлынув из колонок стремительным громким потоком, с ног до головы окутал Уцуми. Сидя в темной машине и трясясь от холода, он дослушал его до конца. Это был Стиви Рэй Вон.

Уцуми сварил кашу и заправил легкий бульон тофу и шпинатом. Аппетита не было, но ему казалось, что пока он может есть — ему все под силу. Дабы поддерживать такой настрой, тоже надо было есть. Уцуми потребовалось довольно много времени, чтобы просто механически пережевать пищу. Это было почти подвигом. Закончив трапезу, занявшую в три раза больше времени, чем раньше, он вымыл посуду, забросил футболки и носки в стиральную машинку, стоящую в ванной комнате, сел за стол. У него было одно дело, которое он собирался осуществить, когда будет в настроении.

Уцуми извлек из стопки несколько почтовых открыток и начал писать письмо своему начальнику, которому был многим обязан. Буквы выстраивались в стройные ряды, как в тетрадке по чистописанию, — навык, приобретенный им при составлении протоколов.

Главе полицейского департамента

господину Иноуэ

Лето в полном разгаре, и надеюсь, что у Вас все без перемен. Позвольте выразить Вам свою признательность за все, что Вы сделали для меня еще со времен моей службы в полицейском управлении Томакомаи.

Полагаю, Вам уже известно, что 30 июня я был вынужден уволиться с работы по состоянию здоровья. Благодаря Вашей поддержке и протекции я был прикомандирован к Первому следственному отделу, куда так горячо стремился. Примите мое искренние раскаяние, что я не смог оправдать возложенного на меня доверия.

Дописав до этого места, Уцуми отложил ручку. Не все ли равно, если он не собирается возвращаться на работу, подумал он. Раньше он делал это из честолюбия, в надежде продвинуться вверх по служебной лестнице: рассылал благодарственные письма, преподносил подарки, давал взятки. Сейчас это потеряло всякий смысл. Уцуми порвал открытку и выкинул ее в мусорную корзину.