Нацуо Кирино - Нежные щечки

— …так?

— Ну да. Имя твое спрашиваю.

— Меня зовут Юка.

— Ах, Юка-тян.

По коже Идзуми пробежали мурашки, настолько отвратительным было то, что он услышал. О том, что Мидзусима интересуется маленькими девочками, Идзуми нашептал один из его коллег через год после того, как Идзуми нанял Мидзусиму на работу. Как-то младшая сестра потенциального новобранца пожаловалась, что Мидзусима приставал к ней с непристойными предложениями. И как оказалось, происходило это не в первый раз. Каждый раз, когда на него поступала жалоба, начальству удавалось замять скандал, но в конце концов скрывать это стало невозможно, и Мидзусима, решив демобилизоваться, оказался у Идзуми, моля о помощи. Именно поэтому Мидзусима и предпочел работу в глухой горной местности, а не в окрестностях города, где его могли бы узнать. Возможно, он напросился на работу управляющим, заранее узнав о том, что Идзуми ищет на это место человека. Идзуми, чувствуя себя обманутым, сразу же решил уволить Мидзусиму, но против этого стала категорически возражать Цутаэ.

— Мидзусима этого больше делать не будет. Сам посуди, если он еще раз так поступит, никто не встанет на его защиту и податься ему будет некуда. Ну, предположим, ты его уволишь, а ты подумал, что будет с дачным поселком? Где ты найдешь второго такого работника?

— Тут ты, конечно, права, но все-таки… — колебался Идзуми.

И действительно, никто не отрицал, что Мидзусима был большой труженик. С раннего утра и до заката он носился по поселку на своем «джимни», ремонтировал водопровод, всякие трубы и патрубки, был отличным столяром, мог и лес порубить, если требовалось. Короче, был мастером на все руки. Помогал Цутаэ в разведении ее любимого сада и даже на кухне. Цутаэ его очень ценила и стала брать с собой, когда ездила за покупками. Теперь Мидзусима был не просто управляющим дачным поселком, а скорее кем-то вроде личного слуги в доме Идзуми.

— Вот ты говоришь, что он тебя обманул, а ведь ты сам виноват. А так ли тебе плохо оттого, что тебя обманули? Дай ему понять, что ты все знаешь, но все-таки не собираешься его увольнять, а оставишь у себя. И если что, всегда можешь этим его припугнуть, сказать, что ты все про него знаешь. И будет он твоим верным псом, — фыркала Цутаэ.

Цутаэ любила подтрунивать над Идзуми, говоря, что он слишком хорошо относится к людям. Сам Идзуми, в общем-то, не считал, что люди хорошие. Но у него был определенный стиль ведения дел. Он в первую очередь ценил в людях искренность, а во-вторых, должен был доверять человеку. Чтобы заработать доверие, требовалось время. Ни о какой искренности со стороны Мидзусимы говорить не приходилось. Так что о доверии такому человеку и речи быть не могло. Более того, Идзуми никак не мог себе простить собственной ошибки.

Идзуми уступил разумным доводам Цутаэ. А лучше сказать, пошел на поводу у сиюминутной выгоды — дачи продавались хорошо, а толкового управляющего на замену Мидзусимы не было. В конечном итоге Идзуми просто закрыл глаза на тайные пристрастия Мидзусимы.

На близкие отношения Цутаэ и Мидзусимы Идзуми обратил внимание через год, зимой. В зимний период дачный поселок практически вымирал. И не то чтобы в этих местах было много снега, но желающих приезжать на дачу, где делать было абсолютно нечего, в леденящую стужу не находилось. Но Цутаэ настаивала, что хочет провести зиму на полюбившейся ей даче. Идзуми неохотно согласился и отправился домой в Титосэ, но на душе у него было тревожно.

В один из дней, когда, по прогнозам, ожидали снежную бурю, он, беспокоясь за Цутаэ, вернулся на дачу. Жены не было ни в гостиной, ни на кухне. Забеспокоившись, уж не случилось ли чего, он ринулся в спальню, распахнул дверь и увидел Цутаэ с Мидзусимой в постели. Картина потрясла его до глубины души. Цутаэ было шестьдесят. И хотя выглядела она не по годам свежо, но ведь Мидзусима был на двадцать лет моложе и к тому же любил молоденьких девушек, даже девочек. Возможно, поэтому Идзуми был убежден, что ничего подобного произойти просто не может.

— Ой, это ты. С приездом, — расцвела улыбкой Цутаэ, лежа в кровати, и, будто ничего не произошло, обратилась к лежащему рядом Мидзусиме: — Сегодня, кажется, холодно. Сколько градусов, говоришь?

Мидзусима в смущении опустил глаза, но послушно ответил:

— Думаю, что ниже десяти.

— Не увольняй Мидзусиму. Он это тоже считает частью своей работы. Сам, наверное, догадываешься, почему он вынужден этим заниматься, — снова обратилась Цутаэ к хранившему молчание Идзуми.