Юрий Трещев - Город грехов

— Мир дал столько трещин, готов расколоться, а вы занимаетесь разговорами, от которых нет никакой пользы…

— Польза есть всегда… даже от молчания…

— Что вы все пишите?..

— Пишу… записываю ваши истории…

— Прошлой ночью я жил на птичьем острове… лежал и вбираю в себя шум моря и разговоры птиц… и сам я был птицей… в детстве я летал в этой безбрежности… и боялся упасть, запутавшись в проводах…

— К чему вы это говорите?..

— Сам не знаю…

Из складок темноты, как из кулис, вышел поэт.

— Боже, что с вами случилось?.. одежда на вас растерзана, тело все в шрамах…

— На меня напали бродячие собаки… но бог меня спас… послал женщину… она нашла меня в миртовых зарослях в предсмертных муках и не бросила, а улеглась рядом… ночью разразилась гроза и мы перебрались в дупло вяза… поток грязи устремился с горы вниз, волоча камни, пошатнул он и дерево… вяз склонился над потоком, корни его обнажились… вяз лишился опоры и вода увлекла его за собой… — Поэт рассказывал свою историю, закрыв глаза. О женщине он говорил путанно. В детстве у него была с ней любовная связь, длившаяся несколько дней, из которой он извлек, что в своей сущности женщины не такие, какими они представляются. С этой женщиной поэт спустился в ад, который он описал, не жалея красок. Все возможные пытки и казни были нагромождены там друг на друга. Непостижимым образом поэту удалось покинуть ад, чтобы снова стать смертным, исправить свою жизнь и очутиться в раю, но, увидев далеко не привлекательную картину давки у входа в рай, он остановился в оцепенении…

— Вы так и не сказали, что с вами случилось?..

— Наверное, на него напали собаки судьи… — сказал писатель.

Воображение нарисовало писателю вызывающую содрогание картину смерти судьи, когда сбесившиеся собаки оказались на воле и творили свое жуткое дело. Он как бы наблюдал со стороны, испытывая не страх, а какой-то благоговейный ужас, когда изодранные в клочья части тела судьи снова и снова собирались в нечто бесформенное, и это существо, не обладающее обликом, пыталось одолеть собачье бешенство.

— Что-то я слышал об этой историю… может быть, и не без основания собаки сожрали судью… столько он всего натворил…

— И бог все это увидел и вмешался…

— Иногда мне кажется, что бог нарочно где-то прячется… — сказал артист и, схватив поэта за плечи, стал его трясти.

— Что ты делаешь?..

— Он попросил меня не дать ему заснуть… мне кажется, он умирает… надо отогнать от него сон, оцепенение…

— Но я не вижу на его лице теней смерти… вижу только удивление…

— Ну, хорошо, пусть умирает… ты меня уговорил… — Артист встал и выглянул из пещеры. — Какое спокойствие вокруг… не слышно ни звука, даже цикады умолкли… и на море штиль…

— Артист, ты прав… поэт умирает… он говорит, что погружается в темноту, как в воду… и уже не ощущает себя в этом погружении…

— Не понимаю, о чем он говорит?..

— О смерти… — сказал кто-то.

Писатель и артист обернулись. Голос исходил из темноты.

Артист осторожно выразил удивление, спросил:

— Мы встречались?..

— И я даже заплатил за эту встречу собственной жизнью… можно сказать, принес себя в жертву…

Незнакомец вышел из темноты и подошел к артисту. Казалось, они готовы были наброситься друг на друга. Однако этого не произошло…

День погас, и все сущее погрузилось во мрак.

Воцарилась ночь со всем, что ей принадлежит…

И снова вернулся день.

Все уходит и возвращается. Так же и мы воскреснем для последнего суда, какими мы жили, такими и предстанем…

Писатель выполз из расселины, в которой укрывался, и увидел за оградой сад цветущих деревьев, разливающих сладостный запах, который можно было пить, как вино.

Писатель встал на ноги и пошел вдоль ограды.

У портика входа в рай стояла толпа.

Кто-то окликнул писателя по имени, которое он уже забыл.

Писатель оглянулся, и увидел блаженную.

Писатель сморгнул. Блаженная не исчезла. Она стояла перед ним в трагических котурнах и в черной тоге. Лицо бледное, вытянутое, волосы рыжие, вьющиеся как у цветка гиацинта.

«Это сон?.. она мне снишься?.. — На глазах писателя блеснули слезы. — Конечно же, это сон, что же еще?.. — писатель принужденно улыбнулся. — Или я уже умер и стал призраком… не призраки ли все эти странные существа, которые меня окружают?..»

Почувствовав прикосновение, писатель вздрогнул и пришел в себя.

— Наконец-то ты очнулся?.. ты меня напугал… — артист изобразил на своем лицо недоумение и страх.