Гари Штейнгарт - Абсурдистан

В конце эспланады Ватикан Сево протянул восемь своих щупальцев, пытаясь поймать верующих: трехметровый крест сверкал на куполе, как антенна на спутниковой тарелке.

— Вы должны признать, что он действительно похож на осьминога, — сказал я Нане.

— Я думаю, он скорее похож на яйцо, — возразила она. — На яйцо, которое находится в такой штуке, куда их кладут при варке. Ну, когда заказывают яйца-пашот.

— Такое, как в закусочной, — сказал я.

— Да, как в греческой закусочной, — подхватила она.

— Да, как в греческой закусочной в Нью-Йорке, — уточнил я.

Мы печально улыбнулись друг другу, связанные этим ностальгическим «как», и я протянул свою большую рыхлую руку, надеясь, что Нана ответит на этот жест. Однако пока что она не ответила.

— В любом случае, я сево, нравится вам это или нет, так что мне нужно скормить вам официальную информацию сево. Итак…

В следующие полчаса, пока я оглаживал ее тело жадным мужским взглядом, Нана поведала мне множество фактов о соборе Святого Сево Освободителя. Я постараюсь рассказать читателю основное, но если он хочет получить полную информацию об этой причудливой церкви, смахивающей на осьминога, то может заглянуть в Интернет.

Этот собор был построен не то в 1475-м, не то в 1575-м или в 1675 году — определенно там где-то было число 75. В это время весь Абсурдистан страдал под игом живших по соседству персов (или оттоманов?), так что, естественно, свани настаивали на том, что собор первоначально был мечетью, а не церковью, так как был построен из кирпича, а не из камня, а эти нечестивые мусульмане любят кирпич в качестве строительного материала. Но нет! По словам Наны, собор всегда был церковью, да и вообще кто такие свани, чтобы тут разглагольствовать?! Эти мерзавцы заключали разные соглашения с персидскими (или оттоманскими) повелителями во время Трехсотлетней войны из-за раскола по поводу нижней перекладины креста, а еще у них была скверная привычка окружать церкви сево камнями, заявляя таким образом свое право на них. Серьезный тон, которым Нана повествовала обо всех этих нелепых вещах, почему-то делал ее еще очаровательнее. Она напоминала актрису, которая жаждет признания, настоящую американскую старлетку с лицом, как полная луна, и самыми алыми губами в мире.

Мы вошли в собор, прохлада которого была так приятна после уличного зноя. Несмотря на это, в соборе не было никого, кроме старух, истово крестившихся возле горящих свечей и что-то сердито шептавших своему совершившему промашку Богу. Несомненно, настоящее действие разворачивалось не в церкви, а на эспланаде, где правили коммерция и секс.

Голова осьминога представляла собой колоссальный купол с прелестной фреской, горевшей на солнце.

— Это печать первого монарха сево, — пояснила Нана. — Лев с мечом, едущий верхом на рыбе. Это должно показывать, что любая власть эфемерна и что даже самый могущественный правитель может выпустить из рук государственные дела.

— Мило, — признал я.

— Это мой любимый символ, — сказала Нана. — Я ненавижу всю эту возню вокруг нижней перекладины на кресте, так что ношу вот это. — Она вынула из-за пазухи кулон, на котором был изображен лев верхом на рыбе. Я протянул руку и потрогал его. Он был теплый и влажный от соприкосновения с ее телом, и я почувствовал, что у меня дрожат колени. Мне хотелось прижаться к этому кулону носом.

— Скажите мне, пожалуйста, — попросил я, — в чем разница между сево и свани? И те, и другие кажутся мне такими симпатичными. Почему мы все не можем ладить друг с другом?

Вначале сево и свани были единым народом, сильно оклеветанным и вечно пребывавшим в тени персов, турок, славян и монголов, которые в разные периоды совершали набеги и грабили и насиловали. А затем появился святой Сево (Освободитель, не забудьте!), у которого, согласно давней традиции, было видение, как у многих религиозных персонажей. Видение Освободителя было особенно забавным — не говоря уже современным — оттого, что видение у него было, когда он нанюхался местной травки под названием «ланза». На фреске внутри собора был изображен жилистый крестьянин, склонившийся над деревянным горшком; он вдыхал через нос как бы три макаронины — на самом деле это были пары травки ланза. От этого он временно переместился в другой мир (церемонию нюханья ланзы по сей день выполняют монахи сево), где, конечно же, встретил Иисуса.

Иисус, изображенный на этой фреске в виде призрачной фигуры с затуманенными глазами, сказал нашему Сево, что не все в порядке с его народом, особенно со священниками, которые в прошлом году отлучили этого святого от церкви за то, что он спал с их дочками-тинейджерами, и заставили его жить на пересохшей и просоленной морем полоске земли, которую однажды назовут Террасой Сево. «Послушай-ка, — сказал Иисус. — Я хороший парень, верно? Но хорошенького понемножку. Когда ты отойдешь после своей травки ланза, я хочу, чтобы ты собрал своих, взял самые острые копья и выпустил кишки из всех ваших врагов. А когда закончите разить их копьями, я хочу, чтобы вы перетрахали всех малолетних красоток в городе. Понятно?»