Лоран Графф - Один из нас. Вояж, вояж

В казино я спросил г-на Лопеса. «А, Патрик! Какой сюрприз! Чем обязаны вашему визиту?». Я открыл чемодан: «Я пришел играть». Пришлось объясняться, а то он заподозрил что-то неладное, смотрел на меня с подозрением. Потом он решил меня образумить, я сразу его остановил: «Пожалуйста, г-н Лопес. Я хотел бы пойти поиграть». Какой-то новенький, незнакомый мне служащий казино, проводил меня к столу с рулеткой. Мой бывший напарник, с которым я работал последнее время, уважительно приветствовал меня. Подошло несколько любопытных. «Делайте вашу ставку, месье». Я все поставил на 11, мой номер в отеле. Г-н Лопес в последний раз строго посмотрел на меня. «Ставок больше нет!»

Среда.

Бассейн. Одна минута сорок восемь секунд под водой и 1050 метров.

Обед в «Тадж-Махале»: шишкебаб, рис басмати.

После обеда взялся за книгу Жана-Мари Лаклавтина. Достал ее из чемодана, открыл и стал читать. Двенадцать страниц.

Спать в 23 часа.

Воскресенье.

Провалялся все утро до 11 часов.

Небольшая прогулка: 5 километров.

Работал над путешествием вокруг света: подготовил программу по Индонезии.

Спать в час ночи.

Суббота.

Прошел пешком восемнадцать километров.

Обед в «Китайском счастье».

Прочитал три страницы Лаклавтина.

Умер Джонни Холидей. Ему был 101 год. Он прожил долгую жизнь. Посмотрел по телевизору посвященную ему передачу.

Спать в полночь.

Этот день национального траура стал последней датой в подробном дневнике Патрика Перрена. Все уместилось на девяноста восьми страницах обычной школьной тетради марки «Завоеватель».

Впервые я встретился в Патриком Перреном шесть лет назад. Моя мать была почти уверена, что он не покидал Кана. Я и в самом деле отыскал его в гостинице «Надежда» в центре города. Спросил у администратора, как мне его найти, и через несколько минут он сам уже спускался ко мне. Высокий, худощавый, он был удивительно молод, бодр, подтянут, импозантен, от него веяло странным величием. Он взглянул на меня и спросил:

— Вы хотели меня видеть?

— Да. Меня зовут Симон Леблон. Вы знали мою мать сорок лет назад. Ее звали Саранья. Мы можем где-нибудь побеседовать?

Мы пошли прогуляться.

— Как она поживает?

— Хорошо. Она вернулась в Таиланд, в Шианг-Май.

Он шел широким размеренным шагом, глядя перед собой и покачивая головой.

— Это несколько деликатная тема… Я биолог, генетик. Некоторое время назад я совершенно случайно узнал, что мой отец мне не родной. Тогда мама рассказала мне о ваших с ней отношениях. По ее словам, вы мой биологический отец.

Патрик Перрен остановился и внимательно на меня посмотрел.

— Сын?

— Да. В этом довольно легко убедиться, если вы пожелаете.

— Надо же! А я-то думал, что не оставил после своего пребывания на земле ни единого следа… Симон… Да, припоминаю. Я подарил тебе резинового жирафа, когда у тебя резались зубки. Ты ел?

— Простите?

— Ты голоден?

Мы пообедали в «Тадж-Махале». Он рассказал мне о том, что планирует путешествие вокруг света, работает над этим. Но из-за того, что творилось в мире, он не знал, куда ему ехать.

— Итак, значит, ты ученый?

— Да, я занимаюсь генетикой. Участвую в исследовательской программе совместно с европейским аэрокосмическим агентством.

— Должно быть, твоя мать гордится тобой. А отец?

— Он умер двадцать лет назад.

— Тебе что-то от меня нужно?

— Нет. Просто я хотел с вами познакомиться.

После обеда мы вернулись в гостиницу.

— Днем я часок сплю. Это полезно. Ты можешь приходить ко мне, если хочешь. Я никуда не денусь, если ничего не приключится.

Я приезжал к нему каждый год. Он никуда не переехал из своего 11-го номера гостиницы «Надежда». Мы вместе ели, он интересовался моей работой. «Я тоже в каком-то смысле ученый. Я специалист по промежности». Последний раз, когда я с ним виделся, он хотел показать мне место, которое нашел во время одной из прогулок. Он наткнулся на каменную скамью посреди зарослей. С тех пор он периодически приходил на ней посидеть: «Правда, здесь хорошо? Иногда я провожу на скамейке по три-четыре часа. Смотрю на пейзаж вокруг, по небу проплывают облака. И у меня ощущение, что я путешествую, уезжаю далеко-далеко». Был июнь. Я объявил ему о том, что собираюсь в экспедицию на Луну. Три месяца спустя я узнал, что он умер в своем гостиничном номере.