Яков Шехтер - Любовь на острове чертей (сборник)

Праведник с трудом узнал в человеке с небрежно заброшенной за спину короткоствольной автоматической винтовкой, обормота Зеева. Они обнялись, шумно хлопая друг друга по лопаткам, быстро перекинулись шпажными вопросами, которыми люди, бывшие когда-то достаточно близкими, бесцеремонно обмениваются при встрече, а потом Зеев предложил:

— Приезжай к нам на субботу. Место у меня много, двухэтажный домина, посидим, покалякаем не спеша.

— А где ты живешь?

— Тапуах, деревенька такая в центре Самарии. Если на автобусе, сорок минут от Иерусалима. А на машине можно и за полчаса успеть.

— Хорошо, обязательно приедем. С женой только уточню, как и что.

— О! — Зеев поднял вверх указательный палец. — С женой он уточнит! Это Софья с тобой уточнит, как и что. Ты думаешь, я забыл взгляд испуганного зайца перед парадной твоего дома?

— Испуганного зайца?! — поразился Праведник. — Ты меня ни с кем не путаешь?

— Конечно, путаю, — тут же согласился Зеев. — Вас там целое стадо ходило, как не спутать.

Они рассмеялись, обменялись телефонами, пообещали обязательно созвониться и разбежались по своим делам. Праведник подивился, что Зеев помнит имя Софьи, сам он, как ни пытался припомнить жену товарища, не мог представить даже общий облик.

— Тапуах? — изумленно подняла брови Софья. — Это же поселение в гуще арабских деревень! Я туда поеду только на танке.

— Пассажирские танки пока не курсируют, — отшутился Праведник, с горечью понимая, что вопрос решен. — Но люди там живут, каждый день на работу ездят. А нам только туда и обратно!

Софья молча отвернулась.

— Ведь мы столько лет не виделись! — в отчаянии воскликнул Праведник. — Неужели…

— Ну, так и поезжай себе, — с неожиданной мягкостью произнесла Софья. — Зачем семью тащить? Посидите в субботу за столом, выпьете, поговорите.

— А как же вы тут без меня?

— Да уж как-нибудь. Справимся, не переживай. Поезжай, поезжай, — добавила она завершающим разговор тоном.

Зеев, которому Праведник позвонил через неделю, обрадованно предложил приехать днем раньше, чтобы получились два вечера для общения.

— Я тебя встречу на остановке. У нас тут вечерами туманы, почти как в Питере. Там с Невы наползало, а тут из ущелий несет, точно установка какая-то работает.

Праведник чуть помедлил с ответом, ведь в четверг вечером он обычно писал письмо Ребе. Но ради такого случая… впрочем, письмо можно написать и в Тапуахе.

— А факс у тебя есть? — спросил он. — Мне письмо нужно будет отправить.

— Есть, конечно, — удивился Зеев. — У кого сегодня нет факса, отправляй себе, что угодно и куда заблагорассудится.

И Праведник поехал. Туман действительно выползал из ущелий меж невысоких холмов, гордо именуемых Зеевом горами, с такой силой, будто неизвестный противник устанавливал дымовую завесу. Красные черепичные крыши домов Тапуаха рдели под лучами заходящего солнца, а клубы тумана лежали на живых изгородях, точно хлопья снега, непонятно откуда взявшегося в Средиземноморье.

Оказавшись в отведенной ему комнате, Праведник первым делом аккуратно повесил в шкаф на плечики субботний костюм, достал подарки, расставил на столе шесть фотографий Ребе. У него в доме каждую комнату украшало восемнадцать портретов, ведь число восемнадцать символизирует жизнь, а Ребе, как известно, не умер. Но тащить в чужой дом такое количество Праведник не решился, и ограничился только шестью фотографиями.

Лилю, жену Зеева, маленькую смуглую женщину со вздернутым носиком и быстрым, оценивающе-острым взглядом блестящих глазок, он абсолютно не узнал. Она ему сразу не понравилась, но Праведник очень старался ничем не выказать возникшую антипатию.

Стол накрыли на балконе. Туман уже схлынул, сумерки заполнили ущелье перед домом и там, в лиловой глубине, заливисто перебрехивались невидимые собаки. Разговор пошел, Лиля не вмешивалась, а только подносила блюда и меняла тарелки. После третьей рюмки Праведник пожалел о непонятно откуда взявшейся антипатии и, словно пытаясь искупить вину, ввернул несколько комплиментов, похвалив, возможно высокопарно и неуклюже, Лилину готовку. Она сухо поблагодарила, поджимая губы, и Праведник подумал, что все-таки ему не нравится нервный перебег ее маленьких глазок.

Разговор только начал набирать силу, когда Праведник вспомнил о письме. Зеев, разумеется, хотел еще сидеть и сидеть, пришлось объяснить ему и Лиле о посланиях Ребе. Простым объяснением отделаться не удалось, изумленные хозяева засыпали гостя вопросами, и он оказался за письменным столом довольно поздно. Факс, по счастью, стоял в его комнате, поэтому можно было не торопиться.