Лев Воробейчик - Absolvitor

Стук в дверь.

Авель открывает им дверь.

На пороге стоят девять человек, выряженных под богов, Авель. Тебе кажется уже пора проснуться.

— Привет, Авель, — глухо доносится из под маски шакала.

Перед Авелем предстали девять теней. Они стояли клином, на переднем плане стоял человек в красивом смокинге, на голове которого была маска шакала.

Голос был ему незнаком.

Он сказал просто:

— Привет, Авель.

Эта фраза прозвучала более чем нелепо. Последние две недели Авель жил в страхе, ежедневно умирая и восставая вновь. Эти две недели уничтожили его полностью и заставили забыть, что такое настоящая жизнь.

А этот человек говорит ему «привет».

Авель начинает хохотать. После вчерашнего разговора с Шеннингом он уже знал, что этим вечером что‑то должно случиться.

Что‑то неприятное для него.

Но вряд ли Шеннинг имел в виду разодетых клоунов, стоящих у него на лужайке.

Шестеро — в вечерних костюмах. Трое — в военной парадной форме.

Слезы застилают глаза Авеля, он сгибается пополам. Его легкие раздувает воздух, лицо наливается кровью, перед глазами стеною встала пелена влаги.

Чьи‑то сильные руки хватают его, чтобы он не упал. Потому что Авель уже не смеется.

Его смех давно уже перерос в рев.

Все эмоции, скопившиеся в нем за эти две недели, наконец нашли свой законный выход.

Две недели назад все было совсем по–другому. Он проснулся от громкого стука, еще не понимая, что это стучится к нему беда.

Большая беда.

Сначала появление того странного черного парня, после – опасения слежки, щелчки в телефоне и постоянный нервоз. Дальше его шизофрения вылилась во вполне обычный катализатор.

Имя этому катализатору – Николас.

После Ника из его жизни ушел Виз. Он не понимал, почему, но он не сделал ни одной попытки увидеться с ним, приехать к нему на работу, и наконец объясниться.

Старина Авель дал тогда слабину.

После в его жизни появилась Доротея. Она была приятным дополнением во всем этом кошмаре наяву, но ее чаще не было дома, чем бы он хотел.

Каждый раз он молился, чтобы она вернулась. И это всегда срабатывало.

Но не теперь.

Все его переживания, страхи, опасения и комплексы вылились в этот рев. Он был ненасытным зверем, нуждающимся в воде путником в пустыне, человеком, потерявшим надежду.

Он впервые захотел умереть.

Чьи‑то руки оттащили его в гостиную. Обмякший Авель упал на диван и сквозь слезы все же рассмотрел какое‑то движение.

Люди в костюмах становились в полукруг.

Они были на удивление молчаливы и дисциплинированны, и, казалось, могли понимать друг друга на телепатическом уровне.

Встав на свои места, они стали ждать. Для их темного ритуала не хватало еще одного человека.

Подсудимого – Авеля МакФаллоу.

В его душе в этот момент творилось что‑то невообразимое. Он понимал, что то, что происходит – не принесет ему счастья.

Но это принесет ему облегчение. Казалось, будто это – часть какого‑то плана.

Резолюции Всевышнего конгресса.

Мужчины и женщины стояли полукругом. По центру он видел человека с головой шакала, справа и слева от него стояли такие же разодетые люди. На голове каждого была маска. Утерев слезы, и, наконец, успокоившись, Авель даже не стал сопротивляться. Он решил их выслушать.

Авель начал вглядываться в каждую маску. С левой стороны стояла одна женщина и трое мужчин. Идея дать им клички пришла в его голову сразу.

Кошка, Утка, Муравьед и Птица.

С правой же стороны стояли: Корова, Бык, Ястреб и Сокол.

По центру с гордо поднятой головой стоял Шакал. Они все чего‑то ждали. Время замерло в гостиной Авеля МакФаллоу.

Женщина в красивом синем платье делает шаг вперед. Маска–кошка слегка покачивается, руки ее дрожат, туфли на высоком каблуке аккуратно переступают через пустую бутылку виски.

Ее дрожащие руки медленно поднимаются к голове. Под гробовую тишину своих сотоварищей она неспешно снимают маску.

Лицо женщины смутно знакомо Авелю. Он где‑то точно его видел. Она глядит на него долгим протяжным взглядом и начинает:

— Авель МакФаллоу, сегодня день твоего суда. До этого дня ты жил за счет чужих жизней, и именно сегодня всему этому придет конец.

Авель знает эту женщину, определенно знает. Он видел ее где‑то, может даже когда‑то неплохо с ней общался.

Но где?

-…Ты слишком долго жил в неведении. Но сегодня ты наконец поймешь все.

— Бог ты мой, — лишь выдыхает Авель.