Владимир Корчагин - Две жизни

— Ну что же, барышня, сделаем вам ключ. Как не сделать. Вот Митрий этим и займется. Он на это дело мастер.

— Вот как! Рада это слышать. Кстати, вот и познакомили нас. Вы, значит, Дмитрий? — обратилась она к окончательно смутившемуся парню. — А меня зовут Анастасия. Можно просто — Настя. Тогда и я буду звать вас Митя. Так сколько времени понадобится вам, Митя, чтобы сделать такой ключ?

Дмитрий повертел ключ в руках:

— Как вам сказать… Много времени не займет. Да ведь вам надо, наверное, сегодня же вернуть его Гавриле?

— Ну, за этим дело не станет, — вмешался в разговор кузнец. — Сделаем слепок на воске, и дело с концом! Так что сможете вернуть ключ в любое время. А новый… За новым приходите завтра, примерно также в обед. Верно, Митрий?

— Да, я уж постараюсь…

— Спасибо вам, добрые люди. До завтра, дядя Егор, до завтра, Митя. — Она вновь одарила его обворожительной улыбкой и вернулась к ожидавшим ее девушкам.

— Ну дела! — покачал головой старый кузнец, проводив ее взглядом. — Не иначе как приглянулся ты ей, Митрий.

— Скажешь тоже, дядя Егор! — вспыхнул Дмитрий. — Понадобился барышне ключ — вот и…

— Вот и покажи ей свое мастерство.

— Ой, боюсь я, дядя Егор. А ну как не понравится ей моя работа.

— Не робей, парень. Что, я не знаю, на что ты способен?

— Да, ради нее я никаких сил не пожалею.

— Вот и ладно. Сейчас же и начинай.

Стоит ли говорить, с каким усердием принялся юный кузнец за исполнение заказа барышни Мишульской. К утру следующего дня ключ был почти готов. И какой ключ! Вместо простого кольца-рукоятки, какими обычно снабжаются дверные ключи, Дмитрий выковал на нем изящную фигурку плывущего лебедя, а в основании бородки выгравировал красивую букву «А» — начальную букву имени прелестной заказчицы.

Оставалось вручить ключ его будущей хозяйке. Ради такого случая он даже надел по требованию тети Глаши свежую рубаху и тщательнее обычного причесал свои непослушные вихры. Но от одной мысли, что надо будет о чем-то говорить с барышней, отвечать на какие-то вопросы, Дмитрия заранее бросало то в жар, то в холод. Нет, он не сможет при ней и рта раскрыть!

— Дядя Егор, а дядя Егор, — наконец обратился он к своему названому отцу. — Ты бы передал ей мою работу. А то мне как-то… В общем, робею я.

— Ну нет! — хмыкнул в бороду старый кузнец. — Сам смастерил, сам и подавай товар хозяевам. А кстати, вон и твоя заказчица!

Дмитрий выглянул в дверь и невольно попятился к горну. По береговой тропинке легкой, порхающей походкой, как летящий по ветру мотылек, шла, и даже не шла, а будто действительно летела подгоняемая попутным ветром виновница всех его переживаний. Ее белое полотняное платье волнами билось о еле прикрываемые колени, светлая шляпка, едва удерживаемая голубой лентой, упала за спину, и пышный сноп золотистых, пронизанных солнцем волос жарким пламенем разметался по плечам.

Через минуту Анастасия была уже у кузницы. И трудно сказать, что сделал бы вконец разволновавшийся Дмитрий, если бы старый кузнец просто не вытолкал его за дверь.

Теперь ему ничего не оставалось, как склониться в низком поклоне перед барышней и выдавить из себя нечто похожее на почтительное приветствие.

В ответ Анастасия одарила его ослепительной улыбкой:

— Доброго утра и вам, уважаемый мастер. Как мой вчерашний заказ?

— Да вот, сделал… — неловко протянул ей Дмитрий свое изделие.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула Анастасия, рассматривая ключ. — Это же настоящее произведение искусства! И что вы хотите в оплату за вашу работу?

— Что вы, барышня! Какая оплата?! Я же просто так… Можно сказать, в подарок вашей милости… От всей души…

— Ну что же, пусть будет так. Я тоже подарю вам что-нибудь. От всей души, — добавила она с улыбкой. — Вы, надеюсь, проводите меня. Хотя бы до калитки. Надо опробовать ключ, вдруг он не подойдет.

— Как будет угодно вашей милости…

— Да что вы заладили: «вашей милости, вашей милости»! Зовите меня просто Анастасия. Или, если хотите, — Настей. Мы же почти ровесники.

— Так-то оно так…

— Вот и ладненько. Дядя Егор! — окликнула она кузнеца. — Можно я заберу ненадолго вашего помощника?

— Сделайте одолжение, барышня. Хоть на весь день.

— Спасибо, дядя Егор. Пойдемте, Митя.

И вот они идут по узкой прибрежной тропинке вдоль реки. Одни — лишь он и она. Одни на всем берегу. И кажется Дмитрию, одни — во всем мире. И он наконец близко — совсем близко! — видит ее лицо, ее глаза, ее губы. И ощущает запах ее духов, слышит ее голос. И неважно, что почти не соображает от волнения, что она говорит, зато всем существом своим сознает, что большего счастья он не испытывал и не испытает нигде и никогда.