Алексей Ковалев - Сизиф

Время от времени доходили до него медленные слухи о событиях в разных краях. Изредка эти события касались его самого, но лишь растравляли горе. Так узнал он о том, что дети Фрикса, его внуки, живут в далекой Колхиде, куда унес их золотой баран Нефелы, и о деде своем знать не желают. А самого Фрикса уже в живых не было. Еще раньше погибла маленькая Гела, не удержавшись на своем златорунном спасителе и соскользнув в пучину, когда они пролетали над Геллеспонтом. Обо всем этом давно успели рассказать где-то там в Беотии вернувшиеся с золотым руном аргонавты. Но когда он услышал, что одного из них спасло от морской бури некое морское божество, в котором Афамант тут же с изумлением узнал свою Ино, он понял, что поспешил с новой женитьбой, и всей своей душой рванулся на поиски прежней жены и, вероятно тоже уцелевшего, сына.

Тут взялась отчаянно сражаться за свои права оставленная Фемисто. Она не знала, что боги дали бывшей жене Афаманта новую, менее уязвимую жизнь, что бесполезны были попытки земной женщины соперничать с этой божественной тенью, разбоем утверждая свое семейное счастье. Всюду чудились Фемисто дети мужа от других женщин, всюду стремилась она их извести. И когда ее собственных, купавшихся в реке мальчишек подхватил водоворот, а они от страха стали звать отсутствовавшего отца, слепо веря в его спасительную силу, что-то дрогнуло в сознании матери, и, не пошевелив рукой, она дала им захлебнуться.

Так потерял Афамант и этих детей. И теперь оставалось ему, так безнадежно таявшему в своем потомстве, что ничего живого в нем больше не сохранялось, сгинуть самому, уже без каких бы то ни было заметных обстоятельств, неизвестно где и как.

Рассказ затянулся, и Деион устал. Он еще нашел в себе силы, чтобы коротко сообщить о двух других эолидах — Магне и Периере, мирно окончивших дни в своих владениях, но тяжкую долю последнего брата Кретея приходилось отложить до другого раза. Был в этом и бессознательный умысел старика, сколь возможно оттягивавшего разговор о том, что прямо задевало гостя.

Теперь совсем стемнело. Широкое крыльцо у песчаной площадки освещали два факела, бесшумно зажженные рабом. Пролетели над домом гуси, коротко уточняя что-то друг другу низкими голосами. Подняв голову, Сизиф отыскал среди сентябрьских созвездий Плеяд и долго старался разглядеть между шестью звездами седьмую, то ли отсутствовавшую, то ли остававшуюся невидимой.

При всей ее гибельной изощренности, жизнь была проста, предлагая лишь два направления — к успеху или поражению. И завершенные, и близившаяся к концу судьбы братьев отчетливо на это указывали, еще раз грубо ткнув носом в утраченное им время, но и дав тем самым редкую возможность увидеть всех вместе в единой перспективе, где и ему полагалось стоять в нужном ряду. Для обозрения открывалась династия, разделившаяся на благословенных и отверженных, ибо по некоторым намекам и умолчаниям Деиона он мог догадаться, что с Кретеем дела обстояли не лучше, чем с Афамантом и Салмонеем. Кому же в затылок следовало стать ему? Нынешнее положение выглядело, как необычно ранний провал, так что в самый раз было вслед за временем утратить всякую надежду. Но не ощущал Сизиф никакой угнетенности духа. Напротив, ему казалось, что вместе с новым испытанием, к которому он готовился, близится непонятное еще, но вполне реальное освобождение. Отнюдь не бесславный конец предрекал ему оракул. Возможно, не суждено ему было испытать и безмятежное счастье, подобно Деиону или Магну, но означало все это только одно — выпадение из ряда, свою собственную, отличную от рода стезю. Разве не оказывался он теперь, единственный среди братьев с еще не завершенной судьбой, — седьмым? Разве не обещало ему всегда это строгое число удачу? И разве не выпал он уже из времени самым недвусмысленным образом? Ничего принадлежавшего ему он пока не потерял, и даже рванувшееся из рук время не оставило на нем своих следов.

Сизиф все продолжал отыскивать в черных небесах спрятавшуюся плеяду, когда рабыня передала мужчинам приглашение хозяйки дома к ужину.

— Не сердись, что я не уделял тебе много внимания с тех пор, как мы пришли в Фокиду. Но ты знаешь, что нам тут пришлось увидеть, и, может быть, догадываешься сама, чем были заняты мои мысли.

Сизиф только переступил порог и издали наблюдал, как Меропа расчесывает и укладывает волосы перед сном.

— Все, что я говорил тебе в дороге о том, куда мы идем и что нас ждет за Истмом, надо забыть. Придется искать другое место. Если ты готова меня выслушать, я скажу, что я об этом думаю.