Аля Аль-Асуани - Чикаго

— Завтра. В пять часов вечера жду вас по этому адресу.

И не бывало такого, чтобы женщина не пришла. На то был ряд причин. Жена заключенного была, в конце концов, женщиной, у нее не могло не быть сексуальных желаний, а без надежды на скорую встречу с мужем она могла не выдержать. Кроме того, в глубине души она должна была испытывать гордость от того, что человек такого ранга, как Сафват Шакир, заинтересовался ею и предпочел ее, бедную женщину, дамам высшего света, которых вокруг него всегда полно. Своим согласием на связь с Сафватом она обеспечивает мужу лучшие условия в тюрьме.

Беспомощность жен заключенных перед Сафватом Шакиром имела и более глубокие корни и объяснялась все той же кривой, которую Сафват рисовал слушателям своего курса. Женщина, сломленная бедностью и горем, которая устала бороться на нескольких фронтах, отчаялась начать заново жить нормальной жизнью, которая многого была лишена, в том числе и мужской ласки, и думала только о том, как прокормить детей, такая женщина похожа на взятого в окружение измученного солдата, уже готового сдаться. Такой женщиной руководит сильное желание пасть. И это падение приносит ей покой, потому что ей больше не надо бороться с собой и мучиться. Теперь она настоящая падшая женщина, и уже незачем сомневаться, раздумывать и сопротивляться.

Сразу же, как только женщина входила в квартиру, Сафват Шакир вел ее в спальню. Каждый раз замечая, что женщина уделила внимание нижнему белью, он понимал, что она ожидала этого и готовилась. Странно, но он никогда не целовал их и спал с ними, не произнося ни слова. Он приступал к физическому наслаждению со страстью, разжигал в них желание до умопомрачения, а в определенный момент, который чувствовал интуитивно, как тореадор решает, когда ему воткнуть шпагу в животное, он вероломно проникал в женское тело, не проявляя ни нежности, ни жалости, истязая ее раз за разом так же, как истязал хлыстом ее мужа. Женщина кричала, словно звала на помощь. В ее криках были и наслаждение, и боль, может, наслаждения было даже больше. Его грубое с ней обращение могло ей нравиться не только потому, что доставляло физическое удовольствие, но и потому что довершало ее падение. Он унижал ее и презирал, и это презрение она ощущала всем телом, потому что она его заслуживала. Теперь она стала шлюхой, не достойной ни нежности, ни уважения, и он спит с ней, как спят с проститутками. Как только они кончали, женщина цеплялась за него. Поцеловать его она не могла, потому что поцелуй подразумевал равенство, но она обнимала его тело, трогала, нюхала, облизывала. Часто женщины склонялись перед ним и в слезах целовали ему руки, в то время как он спокойно лежал, довольный, курил и мыслями был где-то далеко, как божество, великодушно принимающее жертвы своих рабов.

Таков был генерал Сафват Шакир. Сейчас он сидел в своем офисе в египетском посольстве в Вашингтоне, погруженный в чтение документов, только что полученных из Каира. Тишину в помещении прервал голос секретаря Хасана, прозвучавший в коммутаторе:

— Прошу прощения за беспокойство, эфенди.

— Я же сказал, что не хочу ни с кем говорить!

— К вам из Чикаго прибыл доктор Ахмед Данана. Он утверждает, что дело очень важное и срочное.

Сафват помолчал немного, затем хриплым голосом сказал:

— Пусть войдет.

Через мгновение, задыхаясь и обливаясь потом, как будто он бежал от самого Чикаго, в кабинет ворвался Данана. Он упал на диван напротив письменного стола и сказал осипшим голосом, словно моля о помощи:

— Прошу прощения за беспокойство, ваше превосходительство. Но случилось ужасное! Кошмар!

Сафват молча наблюдал за ним. Данана продолжал дрожащим голосом:

— Доктор Денис Бейкер, руководитель моей докторской диссертации, обвинил меня в фальсификации результатов исследования и назначил комиссию!

Сафват не произнес ни слова. Он вытащил сигарету из раскрытого перед ним золотого портсигара, не спеша закурил, вдохнул дым и продолжил смотреть на Данану, который вопил, умоляя:

— Меня отчислят из университета!

Сафват начал, не торопясь, пронзая Данану взглядом как стрелой:

— И чего ты ждешь от меня?

— Мое будущее пропало, эфенди. Они меня выгонят!

— А кто заставлял тебя фальсифицировать результаты?!

— Я ничего такого не делал, эфенди. Я задержался с исследованием, потому что выполнял поручения вашего превосходительства. А доктор Бейкер оказывал на меня давление, чтобы я скорее представил ему результат. Вот я и подумал: отделаюсь, а сам не спеша продолжу работу.