Аля Аль-Асуани - Чикаго

— Что с тобой?

Грэхем не дал ей себя обнять. Он задрал голову, посмотрел в потолок, открыл рот, чтобы что-то сказать, снова опустил голову, и наконец глухо произнес:

— Кто он?

— О ком ты говоришь? — спросила она. В ее глазах промелькнул страх.

Через некоторое время Грэхем поднялся. Она пошла за ним следом и встала прямо перед ним. Он спросил ее, повысив тон:

— С кем ты спала?

— Джон… Ты с ума сошел?

Он выглядел странно. Не одеваясь, разжег трубку и криво усмехнулся:

— Мы же с тобой достаточно умны, чтобы не тратить время на обвинения и отрицания. Ты с кем-то спала. С кем?

— Джон!

— Я хочу знать, кто он.

Она промолчала, но затем сумела преодолеть страх, который испытала от неожиданности. Она жалобно, тонким голосом спросила:

— Как ты можешь обвинять меня?!

Через секунду его рука поднялась и ударила ее по щеке. Кэрол громко вскрикнула. Он отошел в сторону.

— Может, я и старик, — вскричал он. — Может, я и цепляюсь за старые отжившие идеалы. Но я не дурак. У меня достаточно опыта, и никто не может обмануть меня. Ты изменила мне, Кэрол. Я это чувствую. Не знаю, зачем ты это сделала. Мы не женаты, мы можем и не делать глупостей. Почему ты не ушла, когда полюбила другого?

Грэхем выговаривал слова, прерывисто дыша. Он оделся, затянул на брюках ремень, обулся и опять вернулся к ней. Она была все еще не одета и держалась рукой за щеку, по которой он ее ударил.

— Прости, что ударил тебя, — сказал он спокойнее. — Я пошел. Буду жить в гостинице, пока ты не найдешь себе жилье. Сейчас у тебя есть деньги, это будет нетрудно.

— Джон!

Он не обратил внимания на ее крик и повернулся к двери. Она побежала за ним:

— Я не изменяла тебе!

— Ложь никому не приносила счастья!

— Джон! — закричала она снова и попыталась его обнять.

Но он с силой вырвался. Она зарыдала:

— Я не изменяла тебе… Президент компании воспользовался мной. Это правда. Чтобы получить новый контракт, я должна была единожды выполнить это условие. У меня не было выбора. Я не могла иначе. Но я тебе не изменяла. Сердцем я с тобой. То, что я делала с этим мужчиной, было ужасно. Мне становится дурно каждый раз, когда я об этом вспоминаю. Наши тела просто бились друг о друга. Больше ничего не было. Я не изменяла тебе, Джон. Я люблю тебя. Прошу, не бросай меня!

Он уже взялся за дверную ручку, но продолжал смотреть на нее, пока она признавалась. Он опустил голову и наклонился вперед. В этот момент он казался несчастным беспомощным стариком с грузом печали. Закрывая за собой дверь, он сказал:

— Когда утром Марк проснется, скажи ему, что мне нужно было уехать… и что я его очень любил.

Стрелки часов в холле общежития показывали полшестого утра. Со дня прибытия в Чикаго Шайма никогда не выходила так рано, но на этот раз она собралась далеко. Шайма толкнула рукой стеклянную дверь, и ее обдало холодным ветром с хлопьями снега. Она остановилась, замоталась по самые глаза в тяжелый шерстяной платок и спрятала в карманы пальто руки, защищенные перчатками на меху. Сделав все, чтобы сохранить тело в тепле, она быстрым шагом пошла вперед и не дала себе шанса на раздумья.

На улице, покрытой льдом, было темно и пусто. Она шла к метро так быстро, как могла, и старалась не смотреть по сторонам. Шайма чувствовала, как бешено бьется сердце. Ее охватили отчаяние и страх. Что, если на нее нападут или похитят, угрожая оружием?! Она ускорила шаг и молилась, пока наконец не вошла в метро. Нужно было проехать десять станций, пересесть на другую ветку, проехать еще столько же и найти дом по адресу, который она помнила наизусть.

В этот час пассажирами метро были африканцы и азиаты, дворники и уборщики, приводящие улицы и офисы в порядок до прихода служащих, либо гуляки, пившие всю ночь. Шайма села около окна подальше ото всех и ни на кого не смотрела. Ее пугали пьяные, которые кричали, смеялись и от которых по всему вагону распространялся кислый запах перегара. Она рассеянно смотрела на происходящее, словно через дымку или в полусне. Затем открыла сумочку, достала маленький Коран и тихим голосом начала читать:

«Йа. Син. Клянусь мудрым Кораном! Воистину, ты — один из посланников на прямом пути. Он ниспослан Могущественным, Милосердным, чтобы ты предостерег людей, отцов которых никто не предостерег, из-за чего они оставались беспечными невеждами. Относительно большинства из них сбылось Слово, и они не уверуют.

Воистину, Мы наложили на их шеи оковы до самого подбородка, и их головы задраны. Мы установили преграду перед ними и преграду позади них и накрыли их покрывалом, и они не видят».