Богомил Райнов: Только для мужчин

На проезжей части против террасы уже собралась группа комментаторов: официант, владелец заведения, двое парней с бензоколонки в желтых фуражках и банковский сторож – в черной. Но, как видно, толковать особенно не о чем, если не считать выстрелов, которые доносятся откуда-то издалека. Зеваки рассеиваются. Содержатель бара и официант уходят к себе. Пора и мне ехать дальше.

Я трогаюсь не спеша. Суетиться в подобных случаях ни к чему – зачем привлекать к себе внимание. «Москвич» с умеренной скоростью катит по дороге, освещенной уличными фонарями и затененной придорожными деревьями. В салон врывается запах влаги, пыли и недавно политых газонов. За темной листвой мелькают призрачные фасады старинных зданий. Проезжаю еще немного, и город внезапно кончается. Так же внезапно, как и возник. Город-привидение. Город, состоящий из дюжины домов и шлагбаума.

Улица опять превратилась в шоссе. Опять тот же пейзаж: темное облачное небо, чернильного цвета равнина с белой лентой дороги, которая летит мне навстречу, летит все быстрей, потому что теперь мне уже нечего оглядываться.

Шоссе совершенно безлюдно. Через этот пограничный пункт проезжают немногие, особенно в такое время года и в такой поздний час. Лишь изредка появится встречная машина, сверкнет фарами, переключив дальний свет на ближний, пронесется мимо и исчезнет позади.

Проехав около получаса, я сворачиваю на стоянку, обозначенную указателем и двумя урнами внушительных размеров – не будь их, тут бы все потонуло в мусоре. Впрочем, все равно его бросают где попало. Как тот беглец, что швырнул темный пакет прямо в кустарник.

Пакет оказался солидным портфелем – теперь он валяется не в кустах, а у моих ног, в «москвиче». Надо быть законченным идиотом, чтобы увидеть то, что мне довелось увидеть, и, проходя мимо лежащего предмета, не подхватить его.

Остановив машину как раз между урнами, я принимаюсь исследовать портфель. Я должен убедиться, что портфель содержит именно то, на что я так рассчитывал и чего так опасался в нем не обнаружить. Деньги. Доллары. По десять тысяч в пачке. Много пачек, целый портфель.

Чтобы рассказать эту историю во всех ее подробностях, мне пришлось бы начать со своего рождения. Если же для краткости перешагнуть первые сорок лет моей биографии, то я могу начать с того, как однажды моя жена Бистра прогнала меня из дому.

Не подумайте, что она выбросила мои вещи в окно, а меня самого спустила с лестницы. Нет, вещи она оставила себе – во всяком случае, все, что могло бы ей пригодиться. Что же касается лестницы, то у Бистры нет для этого ни физических данных, ни склонности к подобному спорту. Она просто заявила, что теперь, когда мы давным-давно разведены, проживание наше в одной квартире становится все более неудобным. Я по привычке продолжал еще говорить о ней «моя жена», но мы действительно развелись с соблюдением всех предусмотренных законом формальностей – с той поры уже прошло целых два месяца.

Что касается неудобств нашего совместного проживания, Бистра, конечно, была права. Как ни странно, она почти всегда была права. Она была права в самом начале, когда стала твердить, что наш брак чем-то напоминает маленькое кораблекрушение. Она была права и позднее, когда у нее вошло в привычку называть меня упрямым ослом. Да и в конечном итоге она была права – когда, спасаясь от кораблекрушения, бросилась в объятия Жоржа.

Неудобства, о которых говорила Бистра, стали вполне очевидны сразу после развода. Жорж, если не формально, то фактически, уже обосновался у нас. Кроме того, они теперь с головой ушли в светскую жизнь. Первое время моя жена нисколько не возражала, чтобы я был свидетелем этой светской жизни. В этом она видела великолепную возможность утереть мне нос и наглядно доказать, как при желании может проводить время молодая семья.

Уклоняясь от наглядных уроков, я старался как можно меньше оставаться дома. Но, поскольку мне все же надо было где-то спать, я, хоть и в поздние часы, возвращался домой. Однако наше жилище было устроено так, что, когда бы я ни возвращался, я не мог проникнуть в мою комнату, не пересекая гостиной, где пять-шесть пар под вой магнитофона потягивали заграничное спиртное и занимались танцевальными упражнениями.

Случались и тихие ночи, когда под страхом того, что соседи могут вызвать милицию, наши гости довольствовались лишь спиртным и игрой в покер, а в гостиной было до такой степени накурено, что мне удавалось прошмыгнуть к себе в спальню почти незаметно.