Богомил Райнов - Только для мужчин

Я смотрю из окна коридора, обращенного на улицу, и, пока соображаю, надо ли предупредить Лизу, вдруг вижу ее – она вышагивает по противоположному тротуару в своем новом бежевом плаще, приобретенном, вероятно, на деньги, заработанные у Миланова.

Лиза не замечает Лазаря или делает вид, что не замечает, – во всяком случае, она пытается миновать его. Однако парень грубо хватает ее за руку. Вырвав руку, Лиза – нечто совершенно неожиданное! – изо всей силы дает ему затрещину.

В самом деле неожиданное. И для Лазаря, вероятно, тоже: от удара голова его резко дернулась, он пошатнулся и был готов броситься на Лизу, но ее воинственный вид (или случайный прохожий, или вдруг пришедшая мысль) заставляет его овладеть собой.

Лазарь что-то говорит, Лиза отрицательно качает головой. Новая реплика – новый отказ. Белобрысый продолжает, и на сей раз движения Лизы да, вероятно, и слова уже не столь категоричны. Затем действующие лица расходятся в разные стороны.

– Тони, мне очень неловко, но я должна положить конец этой истории, и без вашей помощи мне не обойтись, – говорит Лиза полчаса спустя, поднявшись в комнату.

– Какой истории?

– Да с этими оболтусами…

– Но я ведь понятия не имею, что это за история.

– Я расскажу, если у вас хватит терпения выслушать, но сейчас мне надо к Димову.

– Идите.

– У меня очень, очень большая просьба… Мне придется встретиться с тем типом – раз и навсегда выяснить с ним отношения. Он будет ждать вечером в «Славин». А я боюсь идти одна.

– Возьмите Илиева.

– Да что вы! Разве не видите, что он за человек! Он там в обморок упадет, как услышит эту историю.

– В «Славию», говорите?… Место весьма сомнительное.

– Ну, в «Софию» я бы и без вас пошла.

– А почему вы позволяете им диктовать, где и когда встречаться?

– Я должна покончить с этой историей несмотря ни на что. Надоело.

– Хорошо, хорошо, не кричите. Я пошел в редакцию, вернусь часа через два.

Вот мы и в ресторане. Когда-то, помнится, это было вполне приличное заведение, но с годами порядки изменились. Ансамбль при помощи системы усилителей делает все от него зависящее, чтобы отпугнуть чувствительную публику. Однако чувствительных сейчас что-то не видно – вокруг люди явно иного склада: чем громче музыка, тем лучше они чувствуют себя в этой тесноте, в толпе танцующих, мечущихся словно ошалелые. Вот это жизнь.

После короткого спора с метрдотелем, который норовит усадить нас к другой какой-то компании, мне удается отвоевать отдельный столик – увы, в опасной близости к оркестру и громыхающим устройствам. Затем происходит еще одна короткая беседа, на сей раз с официантом, который приносит внушительное меню с множеством всяческих названий, а так как названиями сыт не будешь, я прошу его принести, что есть.

Ужин проходит в полном молчании и почти при полном отсутствии аппетита. Молчание объясняется неистовым грохотом, а отсутствие аппетита – местной кухней. Окинув зал беглым взглядом, я устанавливаю, что в нем нет ни одной знакомой физиономии, если не считать моего бывшего однокашника, с которым мы на расстоянии обменялись кивками. Не имею представления, чем этот человек занимается, но у меня вдруг возникает подозрение, что он из милиции.

– Хотите потанцевать? – спрашиваю я Лизу – пусть не думает, что я совсем уж невнимательный кавалер.

– Только этого мне не хватает, – отвечает она, протягивая руку к сигаретам.

– Вас не будоражат ритмы? Ваши биотоки не реагируют на рок?

– Тони, охота вам смеяться?

Странная женщина. Помолчав, она говорит:

– Стоит только выйти – ведь не удержишься, начнешь кривляться и сразу привлечешь к себе всеобщее внимание…

Сразу видно – Миланов вышколил.

В это время из-за толпы танцующих появляется Лазарь. Он любезно кивает направо и налево и садится на минуту, но тут же поднимается и уходит под тем предлогом, что ему надо позвонить.

Звонил он или не звонил, мы так и не узнали – он не возвращается.

– И не вернется, – говорю я полчаса спустя. – Какой смысл торчать тут до полуночи?

– Да, не вернется, – подтверждает Лиза. – Но, наверное, придет Мони.

И она снова говорит, что с этой историей давно пора кончать. При этом Лиза старается перекричать оркестр и беспокойно оглядывается по сторонам, что меня раздражает больше всего.

– Ваше дело сидеть за столом как можно более спокойно, – напоминаю я. – С наблюдением я как-нибудь сам справлюсь.

– Но, Тони, вы же не знаете их в лицо!