Павел Зайцев - Увидеть море

Девяностые отгремев взрывами, выстрелами и вспышками национализма, практически очистили Нальчик от русских, полностью похоронив градообразующие производства и индустрию туризма. Столица Кабардино-Балкарии, как и многие другие города Северного Кавказа, из процветающих курортов и здравниц, превратилась в криминогенную зону, где процветала коррупция и безработица. На этом фоне наш фамильный трёхкомнатный домик барачного типа в центре города, доставшийся мне от родителей в качестве подарка на свадьбу, сильно упал в цене. Предлагали за него не больше трёх-четырёх тысяч долларов, в то время как однушка в Москве стоила уже в районе пятидесяти тысяч вечнозелёных.

Начинать семейную жизнь без перспектив, без работы, в месте, где безопасность нашу не гарантировала бы никакая милиция, было безумием. Оставалось распродать имущество за бесценок и ехать строить своё счастье с нуля на новом месте.

В своё время, правда, мои родители, тоже создавали семью без гроша за душой. Мать рассказывала, что перед свадьбой у них с отцом произошёл следующий диалог:

- Валя, я должен признаться тебе кое в чём, — сказал отец за день до назначенной церемонии, взяв мою мать за руки.

- В чём дело? — заволновалась она, испугавшись такого траурного начала.

- У меня есть недостаток. Из имущества у меня всего лишь одна рубашка и пара брюк, — сконфуженно раскрыл свою страшную тайну он.

- Ну, ничего. Проживём как-нибудь, — ответила ему мама, улыбаясь.

Однако с перспективами в дни их молодости с дело обстояло повеселей. После рождения Димки они получили от маминого завода маленькую однушку, а через несколько лет после моего рождения отцу также дали от предприятия трёхкомнатный «барачный» домик, в котором мы с братом и выросли.

Мы же со Светой пока от государства ничего кроме дефолтов, грабежа и притеснений не видели. Америка — вот где лежал наш шанс заработать денег хотя бы на первое время покорения Москвы или в Питера. Найти работу по нашей специальности можно было только в крупном городе.

Однако незадолго перед «госами» блеснул луч надежды — Светке дали визу.

- Не поеду без тебя, — ревела она.

- Ну, не будем расстраиваться заранее. Мне обязательно дадут визу тоже… просто чуть позже, — утешал я её, но на душе было паршиво.

Выслушав тысячу обещаний о том, что я буду писать и звонить каждый день и, выплакав мне в рубашку месячную норму слёз, Светка уехала в Москву на рейсовом автобусе, а я остался наедине со своей депрессией, ревностью к далёкой Америке и пораженческими настроениями.

Днями напролёт я апатично валялся на кровати в опустевшем семейном блоке, слушая, как обездоленно шуршат тараканы, доедая пожелтевшие обои. А ночами бродил по блокам бодрствующих приятелей в поиске слов поддержки и утешения.

В то время как я страдал от разлуки и несправедливости судьбы, мои друзья полностью погрузились в «чад и угар кутежа». Толик, Ваня и наш однокурсник Артур Бухтенко сблизились на почве хождения «по девушкам». Высокий манерный ухоженный Артур, и нагловатый развязный завсегдатай институтской рок-сцены Ваня пользовались успехом в женском обществе и до появления Толика, предпочитали знакомиться в тандеме.

Всё у них шло замечательно и весело, но через некоторое время накопилось определённое недовольство друг другом. Ваня не мог вынести того, что все самые симпатичные девушки сначала обращали внимание на высокого Артура, а Артур переживал из-за того, что впоследствии эти красивые девушки неминуемо перекочёвывали в объятья разбитного Вани.

- Да, если бы не я, от тебя бы через два слова убегали, — горячился Ваня.

- Почему убегали? — задумавшись на пару секунд, насторожился Артур.

- Да потому что ты — пессимист! — резко разрубил воздух рукою Ваня, и повернулся к Толику. — Наливай.

Вечеринка, на которую друзья вытащили меня из глубин унынья, проходила под эгидой «водка-лайт» (в просторечии — «водка без закуски»). Градус спора на тему, кто самый «мачо», повышался по мере употребления «Черкесской хлебной».

- Так вы возьмите и проверьте, — прервал я горячую дискуссию, — Выйдите на улицу и знакомьтесь с девушками по очереди, кто из вас больше номеров телефонов соберёт или «стрелок» забьёт, тот и круче.

На секунду в комнате наступила тишина, все задумались над предложением. Первым нарушил безмолвие Артур:

- Почему я пессимист? — лицо его имело тревожное выражение. — Я не пессимист.

- Идея, кстати, хорошая, если забьемся на пиво, то я тоже, может, поучаствую, — Толик оживлённо потёр руки.