Павел Зайцев - Увидеть море

Вместо них на границе света и тьмы зыбко замаячила тёмная фигура. Приземистая и бесформенная она рождала мысли о существовании первобытного зла.

Вяло шаркая, первобытное зло пересекло данспол и оформилось в огромного армянского парубка, заросшего чёрным паласом подбородочной щетины.

- А-ха-йиеей! — вдруг взвякнул детина, подпрыгнул высоко в воздух, и с глухим шлепком плюхнувшись на шпагат, упруго подскочил вновь и мелко затанцевал рядом с нами что-то национальное.

Я изобразил на лице сдержанное восхищение его танцевальными успехами, а «лунные походки» Андрея приобрели некоторую скованность. Пару раз обернувшись вокруг своей оси, подвыпивший армянин остановился, обрушил массивные лапы нам на плечи и прорычал: «Пайдём к нам за стол!»

Андрюха ещё больше остекленел глазами и ответил в духе ситуации: «Айм сорри, ай донт спик рашн».

-Он щито нэ русский? — удивлённо спросил меня армянин. Я был удивлён не меньше и предательски воззрился на Андрея.

- Ай донт спик рашн, бикоз ай кейм фром Америка. Энд ю ар май транзлейтор, — медленно и внятно отчеканил староста нашей группы, глядя мне в зрачки.

- Аааа…Эээ! Окей! Я эта… переводчик… А он эта…финн, типа! То есть это… американец из Финляндии — вот куртки! — туманно объяснил я завсегдатаю «Единорога».

- Ваах! Американец! Пайдэм пусть выпьет с нами! — с этими словами мы были сгреблены в охапку и влекомы в тёмный угол, в котором клубился дым, и посверкивало около двадцати сигаретных огоньков. Стало ясно, что девушки были не одни, а с кавалерами, и, по всей видимости, наши танцы с их феминами спровоцировали кровожадные инстинкты племени. Мысленно я приготовился к драматической развязке, но ситуацию спасла свежая находка финно-американца Андрюхи.

- Хухры-мухры, ара ты чо э! Это жи гост из-за рубэжа! — остановил эскалацию насилия наш проводник, установив Андрюху перед компанией таких же упитанных соплеменников.

Вид у гостя из-за рубежа был затравленный и диковатый. Всколоченные белёсые волосы, красное лицо и остановившийся взгляд больше приличествовали жертве автомобильного наезда, чем представителю развитого капитализма. Однако странный вид американца только убедил компанию в его неместности.

- Хай! Ай лайк ёр кантри! Водка, матрёшка, пьерьестройка! — отчеканил «американец» и оскалился в леденящей душу улыбке.

- Ээээ! Вааааах! Арамэриканэц э! Гаварит, как настаящий, ара, да! — сомнения в происхождении Андрюхи отпали. Дальше новые друзья повели себя не логично, но радушно. Простив нам ухлёстывания за их дамами, они усадили нас за стол и начали потчевать коньяком и закусками.

- Эээ, брат, слишишь, спроси у него, как ему наши девушки? Красиви?…Э, переводчик, спроси у него, у них водка есть в Амэрике!… Американец, ти маэго дядя знаэшь? Он в Лос-Анжелесе живёт, его все знают, ара, э!

Я старательно переводил все вопросы и ответы. Эндрю держался молодцом, но стремительно терял кондиции и после четырёх-пяти витиеватых тоста в его честь буровил уже что-то несусветное, мешая русский акцент с немецким и один раз довольно внятно брякнув «бл**ть», уронив большой кусок сёмги в винном соусе на джинсы.

Наблюдая эти метаморфозы, я понял, что настал тот самый момент, когда нам пора покидать гостеприимное пристанище.

- Друзья! — я придал голосу официальность. — Мы благодарим вас за радушный приём, но, к сожалению, вынуждены покинуть вас. Завтра Эндрю должен будет участвовать на конференции по развитию международных отношений, поэтому ему надо поспать. Мы будем рады видеть вас завтра на церемониальном банкете в галерее искусств «Цветник», где мы сможем продлить общение. Приглашаем всех!

- Эээ-ыыыы-ик- йес ит из! — мотнул головой Андрей и принялся крениться набок.

Армяне, не переставая ликовать, помогли вытащить Андрюху на свежий воздух, влили в нас ещё по стакану коньяка и усадили в такси, предварительно сунув деньги таксисту.

- Ээ, ара, скажи Эндрю, мой дом — его дом! Пусть приезжает гости ваабшэ! — последний кирпич моста международных американо-армянских отношений был заложен, и такси понесло нас навстречу чудесному пятигорскому рассвету.

- Андрюха, поехали лучше к нам в общагу, ты домой сейчас не доедешь, — предложил я.

- Ай лив ин Нью-Йорк и Чикаго мэйби, — услышал я ответ. Не выходя из образа, Андрюха свернулся на заднем сиденье и погрузился в сон.

- Калинина 11, в студгородок! — сообщил я таксисту.

Мягко шурша шинами, такси повлекло нас по пустым улицам. Я открыл окно и подставил лицо утренней прохладе. Сегодня на пары мы с Андрюхой опять не попадали.