Давид Беньковский - Любовь красное и белое

— А мне послышалось — сосиска на лбу! — Алекс чуть не упал на одного из полицейских, но тот, накачанный малый, удержал его.

И мы все как принялись хохотать. Как же мы смеялись! Дед громче всех, и Мама смеялась тоже, но тише, прикрывая рот рукой. Полицейские ржали, Депутат и Министр хихикал, как и подобает потомку славного шляхетского рода, а сосед наш Алекс при этом почесывал бороду. Я тоже улыбнулся, но от напряжения мышц снова заболели глаза. Одна Майка не смеялась — она сидела, уставившись в одну точку, только поудобнее усадила на своих коленях Малыша. И зачем она с ним сюсюкается, ведь из него же маменькин сынок вырастет!

— Ну-ка, что за синяк? Покажи. — Полицейский склоняется над Малышом. — Да, приличная шишка, здоровенная. Можешь гордиться. — И похлопывает его по плечу. — А вы, дама, не волнуйтесь. Не надо на мужа кричать. Это я вам как полицейский советую. Не кричите. Потом проблем не оберетесь, да и соседи начнут всякое говорить. Послушайте профессионала. Не повышайте голос на мужа.

— О чем вы говорите, на что намекаете?! — вопит Майка на всю квартиру. — Что здесь, в конце концов, творится? Павел, вставай! Павел, наведи порядок, наконец! Павел, у меня больше нет сил! Ведь Викторек твой сын, Павел!

— Благословен будет этот дом… — вдруг доносится из прихожей. Знакомый, без сомнения, знакомый голос. Да это же Ксендз, разве нет? Разлепляю пальцами распухшие веки, чтобы хоть что-нибудь видеть. И действительно — круглое, если не сказать сытое, лицо, лысый череп и сжатые, привыкшие к наставлениям губы.

— Во веки веков, — отвечаем мы, встречая нежданного гостя.

— Ах, Ксендз, Ксендз пришел! — восклицает Мама из холла. — Как я рада, что Ксендз согласился прийти. — И прикладывается к сверкающему золотому перстню на его руке.

— Что здесь Ксендз делает? — Майка встает со скамеечки, на которой все это время сидела, и отпускает Малыша.

— Тише, Маечка. Ты сядь, сядь. — Мама поднимается с колен. — Это я пригласила Ксендза, чтобы он с тобой поговорил, духовно тебя поддержал в трудной ситуации, помог вашей семье выйти из кризиса. — И молитвенно складывает руки.

— Что? — переспрашивает Майя сдавленным голосом. Нелегко ей, должно быть. — Как ты посмела, как ты могла что-то подобное сделать? Пригласить ксендза, не посоветовавшись со мной?.. Как же так?! — Майка берет за руку Малыша и уходит в его комнату.

— Вот видите, как дело обстоит. — Мама горестно разводит руками и опускает голову.

— Нашел, нашел! — В холл из кухни выбегает Дед с бутылками водки в обеих руках. — Будем пить и радоваться! «Бело-красный промилле»! Вот это награда, я вам скажу! Пойди, мать, принеси какие-нибудь стопки, пить будем, — обращается он к Маме.

Мама быстро удаляется на кухонную половину. Приносит рюмки, раздает всем. Дед разливает водку.

— Выпьем, давайте выпьем! — И он поднимает свою рюмку. — За здоровье моего сына и всех нас!

— За здоровье! — отвечают все хором и выпивают.

Дед еще наливает, чтобы все выпили. Ходит с бутылкой среди гостей. Похлопывает каждого по плечу. Алекс икает. Депутат и Министр снова спотыкается о скульптуру, а полицейские его поднимают.

— Еще по одной, — предлагает один из полицейских, мгновенно осушив рюмку.

— Да, за нашу доблестную полицию! — Депутат и Министр целует в губы поддерживающего его представителя органов правопорядка.

— Присоединяемся! За здоровье! За нашу доблестную полицию! — Возгласы разносятся по всей квартире. И снова все опрокидывают рюмки, проглатывают водку и выдыхают.

И вдруг из комнаты выходит Майка, держа за руку Малыша. Они приближаются к дивану, на котором я лежу.

— Павел, больше не могу этого терпеть, — возмущенно говорит она. А у самой Слезы на глаза наворачиваются.

Нет у меня сил на это смотреть. Снова Слезы, снова Слезы! И чтобы не смотреть, чтобы не мучить себя, закрываю опухшие мои глаза.

— Еще, давайте еще выпьем! — доносится из холла голос Деда.

— Да, давайте, — вторят ему голоса. — Счастья всем и удачи. Пейте, пейте!

— Павел, я больше так не могу. Ухожу от тебя. Не могу больше с тобой жить, — тихо говорит Майя.

Я ее слышу, но ответить не могу. Лихорадочно ищу на своем жестком диске какой-нибудь шаблон ответа, но ничего не нахожу. Ничего! Майка уходит! Мой мозг, мозг мужчины, отказывается обработать такую информацию. И я ничего не могу с этим поделать. Не понимаю, что это значит и о чем говорит. И поэтому на моем мониторе отсутствуют варианты подходящих ответов, которыми я мог бы воспользоваться в сложившейся ситуации. Нет у меня соответствующего программного обеспечения, не предусмотрена такая опция, не рассматривается такой вариант. Поэтому мне больше ничего не остается, как только лежать. А в голове пульсирует: «Я больше так не могу. Ухожу от тебя». Но осознать смысла этих слов я не в состоянии.