Дженни Даунхэм - Пока я жива

Зои отвечает: «И ТЫ МЕНЯ».

Она спускается в гостиную. На ней короткой бирюзовое платье; руку обхватывает множество браслетов. Они позвякивают, когда Зои подходит и обнимает меня. От нее приятно пахнет. Я кладу голову ей на плечо, и она целует меня в макушку.

Я завожу машину, и двигатель моментально глохнет; Зои смеется. Я пытаюсь снова, мы рывками выезжаем на шоссе, и я признаюсь ей, что папа пять раз учил меня водить, но у меня ничего не выходило. Нога не слушалась — не получалось носком плавно выжать сцепление, а потом надавить на педаль газа.

— Вот-вот! — кричал папа. — Чувствуешь, как пошло?

Но я ничего не чувствовала, даже если смотрела на ноги.

Мы оба выбивались из сил. Каждый следующий урок был короче предыдущего, а потом они и вовсе прекратились, и больше мы об этом не упоминали.

— Вряд ли он до обеда хватится машины, — замечаю я. — А если и хватится, то что он сделает? Ты же сама говорила: общие правила ко мне неприменимы.

— Ты настоящая героиня, — восхищается Зои. — Просто молодец!

И мы хохочем, как раньше. Я и забыла, до чего люблю смеяться с Зои. Она не критикует, как я вожу, — не то что папа. Она не пугается, когда я с трудом перехожу на третью скорость или, выруливая с ее подъездной дорожки, забываю включить левый поворотник. Под присмотром Зои у меня получается гораздо лучше.

— А ты неплохо водишь. Твой старик тебя все-таки кое-чему научил.

— Мне так нравится водить, — признаюсь я ей. — Было бы здорово отправиться на машине по Европе. Ты могла бы пропустить один год в колледже и поехать со мной.

— Не хочу, — отвечает Зои, берет карту и умолкает.

— Нам не нужна карта.

— Почему?

— Представь, что это приключение.

— Чушь собачья, — отрезает Зои и показывает пальцем в окно.

Впереди дорогу перегородила группа подростков на велосипедах. На головах у всех капюшоны; парни курят, пряча сигареты в ладони. Небо какого-то странного цвета; на улице, кроме нас, ни души. Я сбрасываю скорость.

— Что делать?

— Дай задний ход, — советует Зои. — Они с места не сдвинутся.

Я опускаю стекло.

— Эй! — кричу я. — С дороги!

Парни медленно, лениво съезжают на обочину и ухмыляются, когда я посылаю им воздушные поцелуи.

Зои бросает на меня ошеломленный взгляд:

— Какая муха тебя укусила?

— Никакая. Просто я еще не научилась давать задний ход.

На шоссе мы встаем в пробку. Я урывками наблюдаю в окно за жизнью других людей. На сиденье плачет малыш, мужчина барабанит пальцами по рулю. Женщина ковыряет в носу. Ребенок машет рукой.

— Интересно, правда? — замечаю я.

— Что?

— Есть мы с тобой, а есть они. Мы все такие разные и одинаково ничтожны.

— Говори за себя.

— Но это правда. Разве тебе никогда не приходит это в голову, когда ты смотришь в зеркало? Неужели ты никогда не представляла себе свой череп?

— Вообще-то нет.

— Я не помню таблицу умножения на семь и восемь, терпеть не могу свеклу и сельдерей. Тебе не нравятся твои прыщи или ноги, но в конечном счете все это неважно.

— Заткнись, Тесса! Хватит молоть чепуху.

Я замолкаю, но думаю о том, что у меня изо рта пахнет мятной зубной пастой, а у Зои — куревом. Я неизлечимо больна. Ее родители не разошлись. Когда я утром встала с постели, простыни были влажными от пота. Сейчас я сижу за рулем. В зеркале отражается мое лицо, моя улыбка. А мои кости закопают или сожгут. Умру я, не Зои. И это впервые меня не пугает.

Мы молчим. Зои смотрит в окно, я веду машину. Мы выезжаем из города на шоссе. Небо темнеет. Так красиво.

Но Зои снова начинает ныть.

— Это худшая поездка за всю мою жизнь, — заявляет она. — Меня тошнит. Когда мы уже приедем?

— Я не обращаю внимания на указатели.

Она потрясенно смотрит на меня:

— Но почему? Я хочу куда-нибудь приехать.

Я вдавливаю педаль газа в пол:

— Как скажешь.

Зои взвизгивает и упирается руками в приборную доску:

— Тормози! Ты же едва научилась водить!

Тридцать. Тридцать пять. Насколько хватает силы в руках.

— Тормози. Я слышала гром!

На ветровое стекло падают капли дождя. Они так блестят, что очертания предметов расплываются, отражаясь в мокром стекле. Капли похожи на электрические разряды, а вовсе не на воду.

Я считаю про себя, пока небо не разрезает молния.

— В километре от нас, — сообщаю я Зои.

— Сворачивай на обочину!

— Зачем?

Дождь с силой барабанит по крыше машины, а я не знаю, как включить дворники. Я нащупываю переключатель света, гудок, зажигание. Я забываю, что мы едем на четвертой скорости, и двигатель моментально глохнет.