Денис Куклин - Могилы героев. Книга вторая

Они расцеловались. Лосик тоже привстал и пожал руку новому знакомому.

- Это мой помощник, Лосев Вадим Андреевич,- представила его Вербицкая.- А это, Колосов Александр Иванович, журналист из "Областных ведомостей".

- Очень приятно,- кивнул Лосик.

- Кстати, Вадик может многое рассказать о жизни беспризорников. Несколько лет он сам… Ну, ты понимаешь.

- Очень интересно,- пробормотал Колосов.- Ты знаешь, а ведь мы уже встречались с Вадимом.

- Очень хорошо,- теперь уже кивнула Вербицкая.- Прошу за стол, угощайтесь.

Колосов вытащил из сумки две плитки шоколада и лимон. Вербицкая разложила на большом блюде пирожки. Но едва в чашках заварился чай, и пакетики полетели в корзину для мусора, раздался телефонный звонок. Вербицкая сняла трубку.

- Да?.. Вадик, это тебя,- она передала трубку Лосику.

Тот прижал ее к уху и, едва услышав первые слова, покачнулся на стуле и сделал характерное движение, словно ворот рубашки сдавил ему горло.

Вербицкая и Колосов посмотрели на него с тревогой.

- Вадик, что случилось? На тебе лица нет.

- Нет,- прошептал Лосик.- Нет…

- Что случилось, Вадим?- Уже настойчиво переспросила Вербицкая.

- Жену с сыном сбили… Я должен идти…- Ноги его не держали, а сердце уже предчувствовало самое страшное.

- Постой,- Колосов мгновенно оценил ситуацию.- Я тебя подвезу.

- Господи,- прошептала Вербицкая.- Саша, подожди, я поеду с вами…

Лосик сидел за столом возле приоткрытой балконной двери. Сквозняк шевелил разбросанный по полу мусор. В комнате царил беспорядок, зеркала в квартире все еще были завешаны платками. На столе перед Лосиком стояла початая бутылка водки и граненый стакан, в стороне от них пепельница, пачка сигарет и коробок спичек. Лосик сидел, прикрыв глаза ладонью. На его щеках темнела борода, на висках серебрились седые волосы.

- Здравствуй…

Лосик вздрогнул и посмотрел на гостей. Это были Вербицкая с Колосовым.

- Дверь была открыта,- пояснил их внезапное появление журналист.

Лосик нашарил сигареты. Со второй попытки прикурил. Вербицкая села рядом с ним. Журналист остался стоять.

- Вадик,- начала было она.

- Горе мое…- Лосик пьяно посмотрел на журналиста.- Безмерно…

Вербицкая судорожно перевела дыхание и взяла его за руку.

- Но сейчас уже ничего не поделать, да?..- Он снова прикрыл глаза ладонью.- Отведите меня в церковь. Ради бога, отведите меня в церковь…

Вербицкая кивнула журналисту и осторожно как ребенка вывела Лосика из комнаты.

- Все будет хорошо, Вадик,- ласково приговаривала она.- А после тебе нужно отдохнуть, поспать немного.

Лосик вдруг резко остановился, как останавливаются посреди дороги только очень пьяные люди, и прошептал ей на ухо:

- Юля, ты-то ведь знаешь, что ничего хорошего уже не будет… Ни-ког-да…

И она неожиданно посмотрела на него так, что сквозь душевную боль и пьяное отупение он, словно, почувствовал на своем лице жаркий луч солнца.

- Ты сильный, ты очень сильный…

- Но я больше не могу!- С надрывом сказал Лосик, тут же забывая и ее глаза и ее слова.- Боже, как я устал!..

- Идем. Идем, миленький.

Они сели в джип Колосова. Лосик тут же забылся. Сидел на заднем сидении с закрытыми глазами. Рядом с ним была Вербицкая. Журналист изредка поглядывал на них в зеркальце заднего вида. Видимо, он что-то хотел сказать, но боялся потревожить Лосика.

Вскоре по правую сторону дороги блеснули на солнце кресты и купола. Джип остановился возле храма со звонницей. Лосик тотчас открыл глаза и провел ладонью по волосам. Перед входом в храм перекрестился и зашел внутрь.

- Пусть побудет один,- остановил Вербицкую журналист.- А мы пока свечек купим…

Лосик смотрел на лик Господа так, словно ждал ответ. Не смотря на летний день в храме было сумеречно и тихо. На людей сквозь толщи темных эпох смотрели святые. В их глазах теплились безмерная печаль и надежда. Лосик отошел к окну и глубоко задумался, глядя не на мозаичный рисунок стекла, а на нежное колебание пламени свечей, поставленных перед иконами во здравие и за упокой.

Вскоре на его глазах заблестели слезы:

"Господи, почему мир который ты, ТЫ!!! создал, так несправедлив? Почему в нем столько боли и столько зла? Одного твоего вдоха хватит, чтобы перекроить его заново. К чему данная тобою свобода рабам?.."

Он проснулся в какой-то незнакомой комнате. Здесь пахло тонкими духами и ароматным дымом легких сигарет. Он скорее почувствовал, чем понял, что находится в квартире у Вербицкой. Потом услышал неясные, приглушенные голоса хозяйки дома и журналиста.