Наталия Терентьева: Куда улетают ангелы

— А как же наша новая… ну то есть… эта огромная квартира, где мы собирались… собирались жить? Ты, что продал ее? Ты не будешь ее ремонтировать?

— Буду, только не все сразу. Я же не граблю банки, я просто ими управляю. И потом… Мне что-то этот дом перестал нравиться. Охрана там паршивая… и будем мы там самые богатые, что очень плохо — на Варьку кто-нибудь глаз положит, как на хороший источник заработать, у папочки денег много…

— Господи… ты о таком думаешь?

— А ты нет? Плохо… — Он не шутил, он отчего-то злился. — Кстати, дальше по Хорошевке еще дом строится, прямо у Серебряного Бора — красота… там будут нормальные квартиры… Метров по триста. Вот там, наверное, будет получше. Нормальный комфорт. Всем нам удобнее. Ну, ты понимаешь. Что мы будем ютиться, в самом деле!

Я смотрела на него и пыталась понять — верит ли он сам в то, что говорит.

— Саша… Тот дом когда еще построят! Там яму для фундамента только роют… А я хочу жить сегодня, ну завтра, по крайней мере! Ты же сам это говорил. И потом, я ведь буду с малышом, надо жить в отремонтированной квартире, а не носиться с бригадами маляров и штукатуров…

— Лен, ведь не получается же у тебя… И не надо.

Я посмотрела на Варю, которая, как обычно, вынужденно присутствовала при всех наших разговорах. Варя внимательно смотрела на Сашу, который за этот год приучил ее к мысли о «братике». «Или сестричке»…

— Варюша, я видела у входа автомат с мягкими игрушками, сходи поиграй, может выиграешь какого-нибудь мишку, а? Или собачку…

Варя глянула на меня с сомнением — не просто так я разрешаю то, о чем обычно приходится ей просить, — взяла деньги и ушла, оглядываясь на нас.

— А может быть, это у тебя не получается? — решила я на сей раз не беречь своего ранимого друга.

— Мне надо провериться? — совершенно неожиданно спросил романтик секса.

— А зачем? Если ты говоришь, что «и не надо»?

— И то правда, — как-то уж слишком просто согласился он. — Тем более что нервы ты мне так измотала…

— Саша… — Я глупо пыталась остановить то, что, по всей видимости, было запланировано и подготовлено. — И это говоришь ты…

— А кто уехал с дачи под самое Рождество? Я что, для этого торчал с вами на даче, пока нормальные люди отдыхали с девочками на островах, чтобы демарши твои терпеть? Всё Рождество мне испортила, вернее, попыталась испортить… А кто летом в Турции ходил узнавать, сколько стоит билет до Москвы?

— Но ты же нахамил мне на даче, и даже не нахамил, а… Ты же помнишь, что было… И в Турции безобразничал… Или нет?

— А! — отмахнулся Виноградов. — Чушь собачья! Детский сад!

— То есть… — Я смотрела на него, а он — на меня.

Он ждал. Я по сценарию должна была быстро всё сообразить, обидеться и сказать: «Всё! Я обиделась! До свидания!»

Я решила потерпеть. Подождать, что предложит автор и режиссер нашей с ним совместной жизни.

— То есть ты меня достала, — сказал автор, с подозрением глядя на меня. — Слушай, плачь дома, а? Не здесь. Неудобно.

Я и правда, почувствовала, что начинаю совершенно некстати переживать. И постаралась взять себя в руки.

— Понимаешь, Лена, я уже даже не знаю, в какой форме нам жить…

— А мне кажется, что жить можно только в одной форме — жить вместе или не жить.

— Бывает по-разному… — он прищурился, не глядя на меня.

— Ты имеешь в виду жесткие жизненные обстоятельства — тюрьма, дальнее плаванье? Да, тут никуда не денешься. Садись в тюрьму, я буду тебя ждать.

— Ага, сейчас! — Он залпом допил виски.

— А всё остальное, все остальные формы совместной жизни, Саша, — это лукавство. Не видеть друг друга каждый день, чтобы не надоедать друг другу? «Как же мы будем друг без друга? — Как друг без друга».

— Чего-чего? Я тебя умоляю, только не надо писать стихов. У тебя и без этого заморочек хватает.

— Это Вера Павлова. Поэтесса очень хорошая…

Он отмахнулся.

— Вот и читай ее, а меня не доставай.

Он несколько секунд помолчал. А потом вдруг рыкнул, ни с того ни с сего:

— Достала. Достала!..

— Саша…

— Достала! Прижимаешь к стенке!

— Нет, но я действительно хочу знать. Я не могу больше жить в иллюзиях и неведении…

— Что? Что надо от меня?

— Хочу знать — ты не хочешь больше с нами жить?

— Не хочу. Ты меня достала.

— Чем?

— Не важно.

— Ладно. И не хочешь больше второго ребенка?

— Не хочу. Опять будет, как с Варькой. Сначала человек родится, а потом мы уже будем разбираться, можем ли мы жить вместе.

— У нас для этого было четырнадцать лет, Саша…