Наталия Терентьева - Куда улетают ангелы

— Лена! Пить надо много! — пьяным голосом говорил Виноградов, подливал мне красного вина и смотрел на меня злыми трезвыми глазами.

— Ой, я не зна-а-аю… — хихикала пьяненькая Милка и расстегивалась.

Она пришла в черной кружевной блузочке. Меня не оставляло ощущение, что я видела кофточку еще в институте — застегнутую по меньшей мере на тридцать крошечных черных перламутровых пуговок. Через три минуты Милка стала ее расстегивать. Наверно, это ее обычная штучка. Виноградов пару раз взглянул на ее ручки, теребящие очередную пуговку, со странной улыбкой.

Во время ужина я взяла сумку и вышла из-за стола.

— Ты куда это? — нахмурился Виноградов.

— В туалет.

— Я с тобой, — запищала Милочка. Думаю, что она хотела замурлыкать, но получилось, как будто пищит больной котенок. Котенок, больной сифилисом или, на худой конец, хламидиозом.

— Сиди, — подал голос Виноградов и, по всей видимости, зажал ее ноги своими под столом.

— Ага, — мяукнула Милочка.

Возле туалета я достала телефон и позвонила Варьке, я все же отвезла ее к маме. Взял трубку, конечно, Игорек. Он всегда машинально берет трубку, которая лежит у него под локтем, а потом кладет ее обратно рядом с собой, забывая, что на другом конце кто-то ждет ответа. Иногда мама обнаруживает через два-три часа, что никто не смог дозвониться на домашний, оттого что Игорек снял трубку и забыл про нее, увлекшись работой.

Когда я вернулась, то застала идиллическую картинку. Виноградов кормил Милочку жирными черными маслинами, а Милочка пыталась засунуть обратно левую грудь, которая вывалилась у нее из полурасстегнутой кофточки. Ее сильно прорисованные пухлые губы были при этом перепачканы темной мякотью маслин и производили устрашающее впечатление.

— Ну что, Саш, я пойду, — я попыталась пройти мимо стола.

— И не вздумай, — яростно зашипел Виноградов и дернул меня обратно. — Сейчас пойдем вместе.

— Саш, а что происходит? Ты просил познакомить тебя с Милкой, вот, пожалуйста, она сидит, знакомая с тобой. Меня ждет дочь.

— Подождет! Ты просила меня не бросать вас? Обещала больше не выдрючиваться? И что? — держа меня за руку выше кисти, он достал другой рукой портмоне и помахал официантке. — Рассчитайте! — он притянул меня на колени. — Сядь на минутку.

Официантка быстро подошла с готовым счетом.

— Выпей пока вина, — он попытался поднести мне к губам бокал.

— Да не хочу я больше вина, Саша! Ты же знаешь, что со мной бывает после того, как я выпью!

— Сегодня будет другое, я тебе обещаю, — Виноградов крепко прижал меня к себе и стал целовать мне шею, очень больно подгрызая при этом мочку уха. Со стороны можно было подумать, что он мне что-то говорит. Хотя мы сидели в таком темном углу, что со стороны можно было все что угодно подумать.

Я чуть отодвинула от него голову.

— Саша, не съешь сережку.

— Так, все, девчоночки, — Виноградов аккуратно убрал карточку в портмоне и оставил на столе триста рублей чаевых. Задержавшись взглядом на нашей официантке, швырнул еще сто.

— На всякий случай, авось пригодится? — спросила я.

— Вот я и думаю… такая степень близости, как у нас с тобой — это хорошо или уже то, что бывает после «хорошо», а, Лен?

— А что бывает после?

— Рюмка хорошей водки, вторая, четвертая, девятая, бэ-э-э-э-э… — Виноградов показал, как его вырвало от нашей с ним чрезмерной близости. — Ну ладно, ладно, я пошутил, не очень блестяще.

Виноградов вытащил размякшую Милочку из-за стола.

— Лен, застегни ей кофту, что ли… Неудобно до гардероба идти…

— А как же она домой поедет? Посадим ее в такси, давай. А лучше, конечно, отвезти домой. Правда, она живет черте где… В Бибирево, кажется… Но не дай бог что с пьяной случится…

— Ага, ага… — Виноградов одел Милку и выволок на улицу. — Давайте, давайте, маленькие… — Он и меня ухватил за руку выше локтя и пытался вести за собой.

Я высвободила свою руку.

— Саш, ну я-то не пьяная, что ты со мной так? Держи Милочку, я сама как-нибудь…

Милочка на удивление ловко спустилась на высоких каблуках с лестницы, держась за меня острыми коготками.

— Давайте, давайте в машину, быстренько, замерзнете, — продолжал обращаться к нам обеим Виноградов.

— Ты решил отвезти ее?

— Ага, ага… Костик, в Митино.

Костик, покосившись в зеркальце на Милочку, молча кивнул. Кого только он, наверно, не возил в этой машине.

— Саша, меня, пожалуйста, домой, вернее, на Маяковскую, к маме. Мне надо Варю забрать. Я понимаю, что ты хочешь…