Владимир Орлов - Земля имеет форму чемодана

Ну и ладно, посчитал Куропёлкин.

Толстый Нос привёл их в зал отчего-то сырой. Но прохладный. Окон он не имел, стены были бетонно-серые, и Куропёлкин предположил, что его завели в подземный бункер.

Нажатием кнопок Толстый Нос вызвал явление из стен круглого стола, трёх жёстких деловых кресел с высокими спинками и столика на колёсах, типа ресторанного, с сосудами и закусками.

— Присаживайтесь, Фёдор, — не пригласил, а указал для кого Борис, а для кого Барри, выговор он имел идеально московский, будто готовился стать лицедеем в Щепкинском училище. — Что будем пить? Виски? Водку? Армянский коньяк?

«Штирлиц вроде бы пил армянский коньяк…» — пыжился вспомнить Куропёлкин.

— Армянского коньяка теперь нет, — сказал Куропёлкин. — Виноградный спирт — турецкий, хозяин, кажется, в Лондоне. Арарат со звёздочками на этикетках — поддельный.

— Что же тогда пьют нынче в Москве? — будто бы искренне удивился Барри.

— Из коньяков, — просвещал Куропёлкин, — «Белый Аист», тираспольский, не путать с молдавскими подделками. «Кизлярский», опять же если настоящий. Да, есть ещё «Старый Кёнигсберг», на французских спиртах… А так — жуют водку…

— А вы эрудит, отец Фёдор, — развеселился Барри. — Давайте выпьем за Москву и именно за Одиннадцатый проезд Марьиной Рощи!

Выпили, причём выпили виски со льдом, но без содовой, пожевали ломтики лимона.

— Теперь вот что, Фёдор, — произнёс Барри. — Разъясните-ка мне, как вы и зачем оказались в здешних краях. Не в поисках же средств на постройку свечного заводика.

После этих слов Толстый Нос отодвинул своё кресло от круглого стола, достал из кармана сложенную газетёнку и принялся что-то отыскивать в ней.

— Понятно, что вы прибыли сюда вовсе не боцманом атомной субмарины «Волокушка», — продолжил Барри. — Тем более что такой субмарины в российском флоте нет. Субмаринам этого класса дают имена областных городов. А Волокушку, простите, мы смогли отыскать лишь среди посёлков городского типа.

— Посчитайте, — сказал Куропёлкин, — что я фантазёр и бахвал.

— Попробуем посчитать, — усмехнулся Барри. — Хотя и с большими допущениями. Глупо было бы вам на ходу сочинять свежую легенду. Глупо и наивно. Но, наверное, у вас уже и так заготовлены и иные варианты вашего появления здесь, ваших целей и вообще вашей личности. Так как вы попали сюда?

— Если бы я знал, — вздохнул Куропёлкин. — А уж зачем я попал сюда, мне неинтересно. И гадать я не собираюсь.

— Зато у нас есть кое-какие предположения, — сердито сказал Барри. — То, что вы напридумали по поводу субмарины «Волокушка», подтверждают ваши способности фантазёра или даже вруна. И тем не менее кто-то поверил в достоверность ваших сведений.

— То есть? — спросил Куропёлкин.

— А то, что команды с новейшим оборудованием отправлены на поиски русской субмарины. Мало ли что… Тут ведь возможен неожиданный и хитроумный маневр…

— А как же подводные археологи и дайверы, открывшие засыпанный илом испанский галеон с золотом инков?

— Газетные утки! — рассмеялся Барри. — Для отвода глаз. Я же говорил, к вашим фантазиям разные люди и разные службы отнеслись серьёзно. А потому нам интересно услышать от вас, хотя бы в виде очередных фантазий, как и зачем вы явились сюда.

— Конечно, мои объяснения выглядят нелепо, — сказал Куропёлкин, — но я и впрямь не знаю, как и зачем.

— Нелепо, — согласился Барри. — Вы знакомы с профессором Бавыкиным?

— С каким, простите, профессором? — удивился Куропёлкин.

— Бавыкиным.

— Ни с какими Бавыкиными я не знаком, — заявил Куропёлкин.

— А если подумать?

Подумал. Да, фамилия Бавыкина как будто бы уже подпрыгивала в мыслях Куропёлкина. Бавыкин… Бавыкин… А ведь, действительно, встречался он с каким-то Бавыкиным. И совсем недавно.

— Вспомнил! — радостно воскликнул Куропёлкин. — Знаю я некоего Бавыкина. Однажды имел с ним разговор. Он редкостный для наших дней сапожник. Маэстро обуви, а не сапожник!

— Не из его ли коллекции башмак путешествовал с вами и с вами же прибыл к берегам Флориды?

— Какой башмак? — снова принялся валять дурака Куропёлкин.

И сразу же понял, что перебирает. Двадцать два. Господин-мистер Барри сидел напротив него иронистом. Хотя Куропёлкин в спокойствиях виллы о Башмаке якобы забыл, но сейчас вспомнил о нём моментально. Вспомнил и о том, как его вдавливали в гниль и вонь мусорного контейнера, а к согнутой (скрюченной) ноге его прижимался Башмак с открытой пастью.